Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но, разумеется, ваш дом в Версале намного шикарнее, чем замок или Вазаро.
– Дом? У меня его нет! – Жюльетта едва справилась с ощущением потери, поразившим ее саму. Какое это счастье – иметь его, а не переезжать из Парижа в Версаль, Фонтенбло и в другие королевские резиденции по прихоти ее величества! – Мы занимаем несколько комнат во дворце. – Она пожала плечами. – Впрочем, это не имеет значения. У меня есть мои краски.
– Я заметила вашу картину, как только вошла в комнату Жан-Марка. Она просто прекрасна. Вы очень умны.
– Да, это так.
Катрин неожиданно рассмеялась:
– Вы не должны со мной соглашаться. Клер говорит, что юной даме подобает быть скромной во всем, что касается ее способностей.
– Но вы же на себе убедились, какая дура ваша гувернантка. – Глаза Жюльетты заблестели. – Вы должны, получив урок с корсетом, уже не слушать ее.
Глаза Катрин в ужасе расширились.
– Вы так считаете?
– Разумеется, вы не должны слу… – Жюльетта замолчала. Хрупкость девушки напомнила ей одну из китайских ваз в шкафчике королевы, а если Клер подобна Маргарите… – Наверное, вам надо не во всем с ней соглашаться, – пыталась она смягчить категоричность своих суждений. – Одно бесспорно: не позволяйте гувернантке так вас затягивать.
– Мне не следовало быть столь тщеславной. Я уверена, Клер не хотела причинять мне боль.
– Нет? – Жюльетта постаралась, чтобы голос не звучал скептически. Возможно, Клер не была горгульей, как Маргарита, но она явно не страдала от избытка ума.
– Я не дура, – с достоинством произнесла Катрин. – Я знаю, мне следовало бы сказать Жан-Марку, что корсет слишком тугой.
– Так почему же вы этого не сделали?
Белую кожу Катрин снова залил багровый румянец.
– Филипп…
Жюльетта расхохоталась.
– Вы влюблены в этого красивого павлина.
Катрин яростно запротестовала:
– Он не похож на самовлюбленного павлина, он добрый, мужественный и…
Жюльетта подняла руку, останавливая поток страстных слов:
– Я не хотела неуважительно говорить о нем. Просто у меня такая манера. Скажите, а вы с ним уже ложились?
Катрин озадаченно нахмурилась.
– Не понимаю, о чем вы.
Жюльетта нетерпеливо передернула плечами.
– Он пытался затащить вас в постель?
Катрин застыла.
– Вы о внебрачной связи?
– Он не пытался к вам приставать? – смягчила вопрос Жюльетта.
– Нет, конечно, нет. Он никогда… – Катрин с трудом перевела дыхание. – Он благородный человек, а такие люди подобными делами не занимаются. Даже если бы я была взрослой женщиной, он бы не…
– Вы шутите.
Катрин энергично покачала головой и с любопытством спросила:
– А вы когда-нибудь… – Она замолчала. Вопрос, который едва не слетел с ее языка, взволновал ее саму. – Ну, конечно же, нет.
Жюльетта кивнула:
– Вы правы. Я никогда не буду спать ни с одним мужчиной. – Она злорадно улыбнулась. – Несколько месяцев назад как-то ночью герцог де Грамон залез ко мне под одеяло, но я пнула его в интимное место, а потом спряталась в саду.
– Возможно, он так проявлял свою привязанность.
Жюльетта уставилась на Катрин:
– Весь двор знает, что ему нравятся молоденькие девушки.
– Ну вот, видите! – торжествующе заявила девушка. – Он просто выражал свою доброту.
– Вы не знаете. У него пристрастие к… – Жюльетта, искренне забавляясь, почувствовала внезапную жалость к этой столь неискушенной девочке.
– Вам следовало бы позвать свою няню, и та объяснила бы вам, что бояться нечего.
– Маргарита бы не пришла.
– Почему?
– Да герцог один из покровителей моей матери, и она не посмела бы его оскорбить.
– Покровитель вашей матушки?
– Ее любовник, – раздраженно пояснила Жюльетта. – Она живет с ним, а за это получает от него драгоценности и деньги. Неужели вы ничего не понимаете?
Катрин подняла голову и встретила насмешливый взгляд Жюльетты.
– Вы ошибаетесь. Люди благородного происхождения так не ведут себя, и я уверена, что дамы и господа тоже не стати бы так поступать. Вам очень посчастливилось, что ваша матушка жива и здорова, и вы не должны клеветать на нее.
– Клеветать? Да моя мать сама послала его светлость ко мне в постель. Он мне об этом сказал.
– Стало быть, я права. Его светлость просто…
– Проявлял доброту? – закончила Жюльетта, зачарованно глядя на упрямо сжатые губы Катрин и ее нахмуренный лоб. Затем рассмеялась. – Вы мне нравитесь.
Катрин удивил такой неожиданный вывод.
– Правда?
Жюльетта кивнула:
– Вы, может, и слепы, но не глупы и к тому же не отступаете.
– Благодарю вас, – с сомнением отозвалась Катрин. – Я тоже нахожу вас интересной.
– Но я вам не нравлюсь, – закончила Жюльетта уверенно. – Я к этому привыкла, со мной трудно. – Она отвела глаза. – У вас, наверное, много друзей в Иль-дю-Лионе?
– Клер не позволяет мне водиться с детьми слуг, а больше там никого нет.
– У меня тоже нет друзей во дворце. Впрочем, мне все равно. Они все такие глупые. – Жюльетта вздохнула. – А вы долго пробудете в Версале?
Катрин покачала головой:
– Мы уедем в дом Жан-Марка в Париже, как только он получит аудиенцию у ее величества.
Жюльетта огорчилась: она снова будет одна, однако, пока у нее есть краски, никакие друзья ей не нужны. И уж конечно, не такая подруга, которая не в состоянии разглядеть уродливой истины за фальшивой честью и притворной добродетелью. Она постоянно бы спорила с этой простофилей, если бы та осталась.
– А вы знаете ее величество? – спросила Катрин. – Она действительно так красива, как все говорят?
– У нее не отталкивающая внешность и прелестный смех.
– Вы к ней привязаны?
Жюльетта улыбнулась.
– Да, она дала мне краски и велела прекрасной художнице учить меня. Один мой рисунок с изображением озера она даже повесила в бильярдной Малого Трианона.
На Катрин это сообщение произвело впечатление.
– Вы довольны? Это большая честь.
– Да нет вообще-то. Это был не очень хороший рисунок. Я писала озеро на величественном закате, и оно выглядело… – Жюльетта нахмурилась, – …только мило.