Представляя собой ряд низеньких, полуразрушенных строений, притулившихся, вопреки стихиям, на краю ледника Кхумбу, Лобуче было мрачным местом, переполненным шерпами и альпинистами из дюжины разных экспедиций, немецкими туристами, стадами тощих яков — все они направлялись в базовый лагерь, до которого оставался один день пути вверх от долины. Роб объяснил, что такое скопление народа и яков обусловлено необычайно поздним снегом и толстым снежным покровом, из-за которого до вчерашнего дня ни один як не мог попасть в базовый лагерь. Полдюжины лоджий этой деревушки были переполнены. На клочках грязной, не покрытой снегом земли жались одна к другой несколько палаток. Десятки носильщиков с низких предгорий, одетых в легкое тряпье и вьетнамки (они работали грузчиками в разных экспедициях), ютились в пещерах и под валунами на окрестных склонах.

Три-четыре каменных туалета в деревне были в прямом смысле завалены экскрементами. Отхожие места вызывали такое омерзение, что большинство людей, как непальцы, так и гости с Запада, испражнялись прямо на улице, там, где приспичит. Повсюду лежали огромные вонючие кучи человеческих фекалий, и было просто невозможно в них не вляпаться. Река талой воды, петлявшая по центру поселка, служила открытым канализационным стоком.

Главная комната лоджии, в которой мы остановились, была меблирована деревянными нарами на тридцать человек. Я нашел свободное место на верхнем ярусе, стряхнул, насколько это было возможно, блох и клопов с перепачканного матраса и расстелил поверх него спальный мешок. У ближней стены стояла маленькая железная печка, которую топили для обогрева помещения сухим навозом яков. После захода солнца температура резко упала ниже нуля, и носильщики стайками приходили из жестокой ночи погреться у печки. Навоз плохо горит и в лучших условиях, не то что в обедненном кислородом воздухе на высоте 4940 метров, и лоджия наполнилась таким густым, едким дымом, словно в нее была вставлена выхлопная труба дизельного автобуса. Я без конца кашлял и дважды в течение ночи должен был спасаться бегством на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха. К утру глаза у меня воспалились и налились кровью, в ноздри набилась черная копоть, и появился сухой упорный кашель, который будет преследовать меня до конца экспедиции.

Холл предполагал, что в Лобуче мы проведем для акклиматизации всего один день и затем отправимся к базовому лагерю, до которого оставалось не более шести-семи миль. Наши шерпы прибыли туда несколькими днями раньше с целью подготовить для нас стоянку и начать прокладывать маршрут вверх по склонам самого Эвереста. Однако вечером 7 апреля в Лобуче прибыл запыхавшийся гонец с тревожным известием из базового лагеря: молодой шерп по имени Тенцинг, нанятый Робом, провалился в расселину глубиной 46 метров — непонятно откуда взявшуюся трещину в леднике. Четыре других шерпа вытащили его живым, но он серьезно поранился, возможно, у него был перелом бедренной кости. Роб, помрачнев, объявил, что на рассвете они с Майком Грумом поспешат в базовый лагерь, чтобы координировать работы по спасению Тенцинга. «Как это ни печально, но я должен сообщить, — продолжал он, — что вам придется остаться в Лобуче с Гарольдом и ждать, пока мы не возьмем ситуацию под контроль».

Впоследствии мы узнали, что Тенцинг вместе с другими четырьмя шерпами делал разведку маршрута до первого лагеря, поднимаясь по относительно легкой части ледника Кхумбу. Все пятеро шли гуськом друг за другом, что было разумно, но не использовали веревок, а это было серьезным нарушением альпинистского протокола. Тенцинг был замыкающим и ступал точно след в след впереди идущим, как вдруг провалился сквозь тонкий слой снега, прикрывавшего глубокую трещину в леднике. Он даже не успел вскрикнуть, камнем полетев в киммерийские[17] недра ледника.

Высота в 6250 метров была слишком большой для безопасной эвакуации на вертолете — разреженная атмосфера не позволяет обеспечить достаточную подъемную силу для винта вертолета, и приземление, взлет или просто зависание над землей становятся непомерно рискованными, — поэтому Тенцинга надо было спустить к базовому лагерю на 900 вертикальных метров вниз по ледопаду Кхумбу, одному из самых отвесных и наиболее коварных мест на всей горе. Чтобы доставить Тенцинга вниз живым, требовались огромные усилия.

Роба всегда чрезвычайно заботила безопасность шерпов, которые на него работали. Прежде чем наша группа покинула Катманду, он усадил нас всех и прочитал необычайно суровую лекцию о необходимости выказывать всем нашим шерпам благодарность и надлежащее уважение. «Шерпы, которых мы наняли, являются самыми лучшими в своем деле, — сказал он нам. — Они выполняют неимоверно тяжелую работу за небольшие (по западным меркам) деньги. Я хочу, чтобы все вы помнили, что у нас нет абсолютно никаких шансов взойти на вершину Эвереста без их помощи. Повторяю еще раз: без поддержки наших шерпов ни один из нас не имеет никаких шансов подняться на гору».

В следующей беседе Роб признался, что в прошлые годы он критиковал руководителей некоторых экспедиций за пренебрежительное отношение к своим штатным шерпам. В 1995 году на Эвересте погиб совсем юный шерп. Холл полагал, что этот несчастный случай произошел потому, что шерпу «разрешили подняться в горы без надлежащей подготовки. Я считаю, что обязанностью каждого, кто отправляется в такие путешествия, является предотвращение подобного рода случаев».

В прошлом году американская коммерческая экспедиция наняла шерпа по имени Ками Рита на место помощника повара. Крепкий и амбициозный, двадцати одного — двадцати двух лет от роду, он постоянно просил, чтобы ему разрешили работать на горе как альпинисту. Энтузиазм и решительность Ками были высоко оценены, и спустя пару недель его просьба была удовлетворена — несмотря на то, что он не имел альпинистского опыта и не проходил специальной подготовки по технике восхождения. На высоте от 6700 до 7600 метров обычный маршрут пролегает по коварному отвесному ледяному склону, известному как стена Лхоцзе. Чтобы обеспечить дополнительные меры безопасности, экспедиции всегда провешивают ряд веревок (перил) по этому склону от подножия до верхушки, и предполагается, что альпинисты во время подъема будут прикрепляться к короткой страховке, которая пристегивается к перилам. По молодости, легкомыслию и неопытности, Ками не счел необходимым пристегнуться к провешенной веревке. Однажды, поднимаясь с грузом наверх по стене Лхоцзе, он поскользнулся, потерял точку опоры и, пролетев более 600 метров, упал у подножия стены.

Мой товарищ по команде Фрэнк Фишбек был свидетелем этого происшествия. В 1995 году он предпринял третью попытку подняться на Эверест в качестве клиента американской компании, с которой работал Ками. Фрэнк поднимался по перилам на стену Лхоцзе. «Посмотрев наверх, — с волнением вспоминает он, — я увидел, как со скалы сорвался человек и кубарем покатился вниз. Он пронзительно кричал, когда пролетал мимо, и оставил кровавый след».

Несколько альпинистов поспешили к тому месту у подножия стены, где лежал Ками, но он уже умер от обширных повреждений, которые получил при падении. Его тело доставили в базовый лагерь, где, в соответствии с буддистской традицией, его товарищи в течение трех дней приносили покойнику еду. Затем тело перенесли в деревню близ Тхъянгбоче и предали огню. Когда пламя пожирало тело Ками, его мать безутешно рыдала и била себя по голове острым камнем.