– А у вас везде установлено видеонаблюдение? – оживленно, увлекшись, расспрашивала она.

– В номерах, в некоторых подсобных помещениях, в сауне и бане не установлено, а так везде.

– И все работает?

– В том-то и дело, что не все, – тягостно вздохнул Олег Борисович. – Как только задуло, у нас «полетели» все камеры наружного наблюдения. Хотя не должны бы: оборудование последнего поколения, цифровое, с большим запасом прочности и температурного режима, а вот на тебе. Потом засбоили внутренние камеры, и кое-какие отключились совсем, а некоторые дают рябую, размытую картинку. Техники до нас не дойдут сегодня, понятное дело. Есть у меня в охране один парень, который разбирается в этом немного больше других, он посмотрел и сказал, что на первый взгляд это какой-то системный сбой, но определить быстро не получится, надо бы отключить всю систему наблюдения, а потом запустить заново. А как ее выключишь, когда полная гостиница постояльцев? Вот разъедутся, тогда и будем менять.

– То есть, – снова встряла Настя со своим дотошным любопытством, – если подвести итог, видеосистема хоть и работает, но не вся и с большими сбоями, и обнаружить, куда делся этот Эдуард, вам не удалось?

– Не удалось, – подтвердил Олег Борисович, с большим сомнением покосившись на нее.

– А какие действия вы уже предприняли? – продолжала выспрашивать Настя. И торопливо добавила, заметив совсем уж удивленный ее активной любознательностью взгляд. – Ну, вы же наверняка что-то уже предприняли?

– Наверняка, – подтвердил Тимирдяев и доложил, переведя взгляд на Максима: – Проверили всю гостиницу от чердака до подвала. Все служебные помещения, гараж, кладовые, баню-сауну, зимний сад, морозильники, кухню. Все, кроме номеров постояльцев.

– Что-нибудь странное нашли? – не унималась Настя.

– Только одно: отпертую дверь черного хода, – не очень охотно все же ответил он и добавил: – Только в нее никто не выходил и не входил. Следов нет.

– Понятно, – на сей раз вздохнула Настена и опередила Олега Борисовича: – Теперь вы хотите проверить номера постояльцев? Так?

– Да, – подтвердил он с намеком на улыбку и снова перевел сосредоточенный взгляд на молчавшего Вольского. – Вот тут и возникает наша просьба. Максим Романович, вы могли бы пройти с нами по номерам, так сказать, в качестве свидетеля или понятого, уж как больше нравится, чтобы не возникло потом лишних претензий к персоналу гостиницы.

– Почему я? – спросил Вольский.

– Вы человек, в наших краях многим известный. У вас репутация, – пояснил Тимирдяев.

– Я ж не Филипп Киркоров, Олег Борисович, – выразил неудовольствие Вольский, чуть даже скривившись. – И мою известность вы явно преувеличиваете.

– Но вы при звании, в каком-то роде представитель государственных органов. И, как бы ни скромничали, все-таки известная личность и умеете командовать и руководить. К вашему слову прислушаются.

– Мы пойдем, – со всей уверенностью заверила Тимирдяева Настасья, прервав это легкое мужское противостояние, когда один настаивает, а второй ищет повод отказаться.

– Да, – посмотрел на нее безопасник. – Я хотел бы пригласить и вас в качестве свидетеля, Анастасия Юрьевна.

– Тогда идемте, что мы сидим! – подскочила с места Настена. – Надо же все выяснить.

– Вот и хорошо! – порадовался безопасник, поднимаясь с кресла, и вопросительно посмотрел на Вольского.

Тот их воодушевления разделять не торопился и о чем-то сосредоточенно думал с не самым благостным выражением лица. Посверлил взглядом Тимирдяева, посмотрел на Настю и таки поднялся.

– Ладно, ведите, – не очень охотно, но все же согласился Максим Романович.

И придержал Настасью, рванувшую было в порыве чрезмерного энтузиазма вперед, мягко, но настойчиво притянув и прижав ее руку к своему боку, когда Олег Борисович, коротко кивнув, поспешил к стойке ресепшена дать распоряжение и позвать Александру Николаевну.

– Тебе все это нравится, да? Интрига, загадка? У тебя вон аж глаза загорелись, как у кошки, почуявшей мышь, – спросил Вольский почти строгим тоном.

– Мы перешли на «ты»? – удивилась Настасья с видом манерной барышни и, вывернув неудобно голову (неудобно – оттого что он прижимал ее к себе), вопросительно посмотрела на него.

– Ты втягиваешь меня в этот обыск и дала согласие от моего имени, объединив нас в «мы». Так что да, мы теперь на «ты».

– Но вы бы согласились и без меня, – упорствовала Настена. – И я не могу вот так сразу перейти на дружеское, панибратское «ты» с малознакомым человеком.

– А я собираюсь стать тебе многознакомым человеком и все равно планировал сегодня перейти на это самое «ты», – отпуская ее, сказал он и добавил: – Вон идут уже проверяльщики твои.

И зря господин Вольский обозначил это мероприятие как «обыск». Ничего подобного. Многие номера были и вовсе пусты, постояльцы разбрелись по гостинице – кто в ресторане, кто в бане-сауне или в кинозале (и такой здесь имелся – в подвальном помещении). Кто-то выпивал в лобби-баре, кто-то предпочел прогуливаться по зимнему саду.

Куда-то ж деваться надо, если все попали под природный катаклизм и оказались наглухо запертыми в гостинице, не сидеть же сиднем в номерах.

Номера, где отсутствовали постояльцы, открывала Александра Николаевна, их очень быстро и четко осматривали. Ну а там, где постояльцы оказывались, «делегация» объясняла свое вторжение тем, что вроде как один из гостей перепутал свой багаж и надо бы удостовериться, что его чемодана здесь нет, чтобы избежать любых недоразумений.

Такую неприятность люди понимали и даже принимались помогать осматривать номер.

Лишь в одном сьюте произошла некрасивая ситуация.

Дверь открыла та самая девушка, которую сегодня утром заприметила в ресторане Настя и отнесла к столичным штучкам. Выслушав версию Александры Николаевны про перепутанные чемоданы и ее просьбу проверить номер, изложенную почтительным тоном, девушка ответила категорическим отказом:

– Нет у меня никакого чужого чемодана. В номер никого не пущу!

– Простите, но это очень важно, – принялась уговаривать Александра Николаевна.

– Да плевать мне, – коротко, но вполне доходчиво ответила девица с тем же брезгливо-раздраженным выражением на лице, которое, видимо, приклеилось к ней с утра. А может, и раньше.

«Намного раньше», – присмотревшись к девушке, подумала Настя.

– Ваше дружелюбие, Александра Николаевна, – не удержалась Настена от замечания, – похоже, не взаимно.

– А ты кто такая? – поперла на нее нахрапом девица.

– Ни-ни, боже упаси, – поспешила уверить ее Настя, замахав руками, – никто.

– Ну, вот и не вякай, раз никто, – обдала ее презрением девица и собралась захлопнуть дверь.

Но Вольский успел подставить ногу, не дав ей этого сделать.