Часы на приборной доске показывали половину первого. Если бы речь шла об украденном велосипеде, конечно, Хартли подождал бы до утра. Но «ванден плас» с сиденьями, обтянутыми натуральной кожей, — не велосипед. Даже если этот парень дал машину Сью во временное пользование — в чем Хартли сильно сомневался, — все равно можно побиться об заклад, мистеру Персону будет приятно узнать, что соответствующие службы озабочены судьбой его дорогостоящего средства передвижения.

Разумеется, Хартли не собирался упоминать о том, что в настоящее время оно надежно укрыто в гараже — единственная, как он заметил, умная вещь, которую сделала Сью. До этого она гоняла машину на работу, в магазин, даже кричала на нее. Столь открыто использовать украденный предмет — не очень-то типичное поведение для преступника, но Хартли за время службы в полиции достаточно навидался, чтобы усвоить простую истину: можно сколько угодно думать, что до тонкости понимаешь человеческую природу, но кто-нибудь непременно тебя одурачит.

Или ты одурачишь сам себя. Как с Дженнифер.

Рассудив, что Сью до утра никуда теперь не денется, Хартли доехал до ближайшего телефона-автомата и набрал номер. Трубку сняли после десятого гудка.

— Алло, — проскрипел сонный мужской голос.

— Рик Персон?

Пауза.

— Да. А в чем дело?

Хартли представился, но только заговорил о серой «ванден плас», как Рик прервал его:

— Откуда вы звоните?

— Новый Южный Уэльс, Сидней.

— Какого черта делает моя машина в вашем Сиднее?!

Как детектив, Хартли привык общаться с эмоциональными людьми.

— Потому-то я и звоню, — спокойно объяснил он. — Мы хотели убедиться…

— В Сиднее! — перебил его Рик и разразился потоком брани.

Хартли подождал, пока собеседник выпустит пар, после чего холодно продолжил:

— Так вот, ваша машина в Сиднее. Это совершенно точно.

— Она, наверное, у своей кузины… — Голос Рика потонул в помехах.

За это время Хартли успел сообразить: слово «она» скорее всего относится не к машине. Потом снова прорезался голос Персона:

— Спасибо, офицер. Я позабочусь о машине.

Хартли напрягся. Он не был готов к такому повороту событий.

— Сэр, ваша машина была украдена?

Последовала долгая пауза.

— Хм… нет, все в порядке.

Парень говорил неправду. И Хартли почувствовал: ему удалось взять горячий след.

— Видите ли, сэр, если транспортное средство украдено, полиция может переправить его вам.

— Оно не было украдено.

Врет и наверняка не краснеет, пронеслось в голове у Хартли. Но прежде, чем он успел сделать следующий бросок, его собеседник сказал:

— Я знаю, у кого моя машина. Она была… хм… просто позаимствована. Я приеду в Сидней и сам ее заберу.

Позаимствована? Ну и формулировочка! — подумал Хартли.

— Вам не стоит беспокоиться, сэр. Я могу…

— Это моя машина, — снова перебил его Персон. — Моя собственность. И я не хочу вмешивать в это дело полицию.

Хартли сильнее сжал трубку. Если владелец не выдвигает обвинения, «не хочет вмешивать полицию», тут уж ничего не попишешь. И неважно, что у него под носом действует мошенница. А ведь это обидно, потому что он шкурой чувствовал — чувствовал, и все! — это вывело бы его к угнанному «даймлеру». И к настоящей работе.

— Как пожелаете, мистер Персон, — спокойным, ровным голосом проговорил Хартли. — Но, если вы измените свое мнение, запишите на всякий случай номер моего телефона.

— Да, конечно.

Хартли продиктовал номер, ни минуты не сомневаясь, что его собеседник даже не взял карандаш или ручку. Затем он сел в машину и вернулся к дому Сью, хотя и не сомневался, что делает это зря: за ночь ничего не может измениться.

Минуты текли медленно. Через час Хартли решил закончить свое добровольное дежурство и приехать с утра пораньше, но не успел он включить зажигание, как его внимание привлек шум мотора. У дома Сью остановился небольшой фургончик, из него выпрыгнул крепкий, спортивного вида мужчина в шортах и решительно зашагал к дому Сью. Остановившись перед дверью, он вытащил расческу и несколько раз провел ею по волосам.

Хартли не без интереса наблюдал за манипуляциями незнакомца. Парень прихорашивается, готовясь предстать перед Сью. В руках никаких кастрюль. Но зато на нем потрясающая безрукавка. Такая безрукавка способна убить наповал любую женщину, как уверял когда-то мой любвеобильный двоюродный братец Тим. Хартли усмехнулся. Похоже, это и есть настоящий обожатель. А может быть, дружок? А не замешан ли он в интересующем меня деле с древней машиной? Тогда прощай, канцелярия! И, устроившись поудобнее, Хартли предался приятным размышлениям.

Помешивая соус для спагетти, Джоди раздумывала о поразительной власти своей сестры над мужчинами. Питон, этот увитый мускулами гигант, настоящий мужчина, жарит для нее пончики! А она не могла заставить Рика открыть консервную банку или вынести мусор.

Но где он, тот источник, из которого черпала Сью свою магическую власть над сильной половиной рода человеческого? Совершенно очевидно, что ни бикини, ни короткие шорты не могут сподвигнуть мужчину на освоение кулинарного искусства. Так в чем же дело?

Джоди поднесла ложку ко рту и попробовала соус. Густой, горячий, с кусочками помидоров. У нее потекли слюнки. Получилась прекрасная смесь из специй и соуса. Совсем как Сью — смесь пряностей и… уверенности в себе. Да, именно в этом секрет ее успеха. Джоди положила ложку и задумалась над неожиданно открывшейся ей истиной. Когда я вчера впервые надела столь смелое бикини, я была просто комком нервов. Но потом взяла себя в руки и превратилась из дрожащего котенка в настоящего тигра. Уверенность в себе. Вот в чем секрет!

И еще один маленький секрет узнала о себе Джоди, когда грациозно расхаживала вокруг ринга. Ей было приятно, что на нее смотрит тот самый мужчина, появление которого напугало ее в раздевалке и который взирал на ее обнаженное тело так, словно хотел большего. Это вызывало беспокойство и… было чертовски приятно.

Дрожащей рукой Джоди поднесла спичку ко второй горелке, чтобы вскипятить воду для спагетти. Над конфоркой ожило голубовато-оранжевое пламя, и такое же пламя стало разгораться в Джоди. Никогда в жизни незаметная Джоди не испытывала столь сильного чувственного жара!

Оказывается, изображение сексуальности пробуждает настоящую сексуальность, с удивлением поняла она. Кто бы мог подумать?! Но, если уж быть до конца честной, сегодня на помосте она не только изображала сексуальность. Чувственный блеск в глазах того мужчины, его безмолвное любование ее телом пробудили в Джоди сладостное томление. Да, ей нравилось, расхаживая вокруг ринга, дразнить публику, но… больше всего ей нравилось дразнить его.