— Хотя двое варварских лазутчиков, укравшие «Дженни Ганивер» из Батманкх-Гомпы, выглядели как парочка беспризорников с Открытой территории, на самом деле это были высокопрофессиональные агенты на службе у Лондона. Несомненно, они пустили в ход свое адское коварство, чтобы перехитрить нас, уничтожить наши корабли и бежать на север, в Ледяную пустошь.

— Это, э-э… вполне возможно, командир, — согласился Уиджери Блинко, думая про себя, что это звучит крайне неправдоподобно.

Она подошла к нему вплотную, невысокая, худенькая девушка, впилась в него горящим взглядом.

— У нас много «Лисиц-Оборотней». Зеленая Гроза с каждым днем набирает силу. Очень многие командиры Лиги на нашей стороне, они готовы прислать солдат и корабли, чтобы укрепить наши базы. Чего нам не хватает, так это разведывательной сети.

Поэтому вы нам нужны, Блинко. Я хочу, чтобы вы нашли для меня этот корабль. Возвращайтесь в свой мерзкий Архангельск и прозондируйте почву, или как там это называется. Найдите мне «Дженни Ганивер» и варваров, которые на ней летают.

— Это, м-м… ну, это можно… — протянул Блинко.

— Вам заплатят за услуги.

— Сколько? Не хотелось бы показаться меркантильным, но мне приходится содержать пять жен…

— Десять тысяч после того, как доставите корабль сюда.

— Десять ты…

— Зеленая Гроза щедро награждает своих слуг, — заверила его девушка-командир. — Но и наказывает тех, кто нас предает. Если вы хоть слово шепнете кому-нибудь о своем задании или о том, что видели на Объекте, мы разыщем вас и убьем. Причем весьма болезненным способом. Вы меня поняли?

— A-а… Да! — пискнул Блинко, вертя шляпу в руках. — Э-э… Можно вас спросить, почему все это? Я хотел сказать — почему этому кораблю придается такое значение? Возможно, он имеет некую сентиментальную ценность для Лиги, как своего рода символ, но едва ли это стоит…

— Это стоит той суммы, которую я назвала. — Впервые девушка-командир улыбнулась — холодной, вымученной улыбкой, с какой благодарят дальнего родственника за то, что потрудился приехать на похороны. — «Дженни Ганивер» и похитившие ее варвары могут оказаться жизненно необходимыми для той работы, которая здесь ведется. Вот и все, что вам нужно знать. Найдите ее и доставьте сюда, ко мне, мистер Блинко.

Все врачи Анкориджа были мертвы. Лучшей сиделкой, какую удалось найти для профессора Пеннирояла, оказалась Виндолен Пай из Направляющего Комитета. Когда-то она окончила курсы по оказанию первой медицинской помощи. Сидя у постели больного в роскошной комнате для гостей на одном из верхних этажей Зимнего дворца, она держала запястье профессора своими тонкими пальцами, считая пульс по карманным часам.

— Я думаю, у него просто обморок, — высказала она свое мнение. — Возможно, это от истощения или же у бедного джентльмена наступил запоздалый шок после его ужасных приключений.

— А что же мы-то в обморок не кувыркаемся? — поинтересовалась Эстер. — Мы вместе с ним пережили эти ужасные приключения, но ведь мы не валимся без чувств на каждом шагу, будто старые девы.

Мисс Пай, которая и сама была старой девой, сурово посмотрела на Эстер.

— По-моему, вам следует удалиться. Профессору необходим покой, тишина и круглосуточный уход. Кыш отсюда, все!

Эстер, Том и Смью, пятясь, вышли в коридор, и Виндолен Пай решительно закрыла за ними дверь.

Том сказал:

— Наверное, он просто переволновался. Он столько лет искал людей, готовых профинансировать вторую экспедицию в Америку, и вдруг оказывается, что маркграфиня ведет туда целый город…

Эстер засмеялась:

— Это невозможно! Она сошла с ума!

— Мисс Шоу! — задохнулся Смью. — Как вы можете говорить такие вещи? Маркграфиня — наша правительница и наместница ледяных богов на земле! Среди ее далеких предков была Долли Расмуссен. Она-то и вывела оставшихся в живых жителей первого Анкориджа из Америки на безопасные территории. Вполне естественно, что представительнице Дома Расмуссен выпало снова привести нас на родину.

— Не понимаю, почему вы за нее заступаетесь, — буркнула Эстер. — Она с вами обращается, как с грязью, прилипшей к подошве. И, надеюсь, вы не думаете, что вам удалось кого-то обмануть своими переодеваниями. Мы прекрасно заметили, что вы один и тот же.

— Я никого не пытаюсь обмануть, — с достоинством возразил Смью. — Маркграфине положен определенный штат прислуги и должностных лиц: шоферы, повара, камергеры, лакеи и так далее. К сожалению, все они умерли. Вот мне и приходится закрывать собою брешь. Я по мере сил стараюсь поддержать древние традиции.

— А кем же вы были раньше? Шофером или камергером?

— Ни тем ни другим. Я был карликом маркграфини.

— Зачем ей карлик?

— При дворе маркграфини всегда бывает карлик. Чтобы забавлять маркграфиню.

— Чем это он ее забавляет?

Смью пожал плечами:

— Вероятно, своим малым ростом.

— Разве это смешно?

— Это традиция, мисс Шоу. С тех пор как в Анкоридже случилась чума, традиции очень нам помогают. Вот ваши комнаты.

Он распахнул две двери, немного дальше по коридору от комнаты Пеннирояла. В каждой из комнат были широкие окна, большая кровать, толстые отопительные трубы. Каждая была размером приблизительно с гондолу «Дженни Ганивер».

— Они замечательные, — сказал Том с благодарностью. — Но нам нужна только одна комната.

— Об этом не может быть и речи, — сказал Смью. Он вошел в первую из комнат и принялся подкручивать вентиль на батарее. — Чтобы в Зимнем дворце молодые люди противоположного пола, не связанные браком, проживали в одной комнате — это просто неслыханно! Мало ли что может из этого выйти. Пойдут всякие нежности… Нет-нет, ни в коем случае!

В трубе вдруг что-то загремело. Смью на мгновение отвлекся, потом снова обернулся и хитро подмигнул Эстер и Тому:

— Впрочем, между этими комнатами имеется дверь, и если кому-нибудь вздумается проскользнуть в нее, никто и знать не будет…

Но кое-кто знал практически обо всем, что происходило в Анкоридже. Пристально глядя на экраны, слабо светившиеся в синей полутьме, наблюдатели видели нечеткие, искаженные панорамной камерой изображения Тома и Эстер, входящих вслед за карликом во вторую комнату.

— Ну и уродина!

— Вид у нее не очень-то радостный.

— А кто бы стал радоваться с таким лицом?

— Не в том дело. Она ревнует. Вы что, не видели, как Фрейя смотрела на ее дружка?

— Надоели они мне. Давайте переключаться.

Картинка на экране изменилась. Мелькали разные планы: Аакъюки у себя в гостиной, Скабиоз в своем одиноком доме, терпеливая, упорная работа в машинном отделении и в сельскохозяйственном квартале…