Сэм пытался выглядеть радостным, но знал, что ничего не выходит. Ее голова склонилась, и он увидел слезы, наполнившие ее черные ресницы. Он положил свою руку на ее.

– Все будет хорошо, – сказал он. Она яростно кивнула. – Пей пиво, малышка. Посмотри. Сегодня суббота. Светит солнце. Вокруг целое семейство. Мы выберемся. Им не побить Боуденов.

Ее голос звучал глухо:

– Возвращайся и помогай. Я ненадолго останусь здесь.

Взяв щетку, он оглянулся. Она выглядела маленькой там, на доке. Маленькой, униженной и очень испуганной.

Он встретил Кэрол в пятницу в полдень, в конце апреля 1942-го в кафетерии «Хорн и Хардарт» возле кампуса Пенсильванского университета. Он был на последнем курсе юридического института. Она была на старшем курсе подготовительного факультета.

Не найдя свободных мест на первом этаже, он понес свой поднос наверх. Здесь было почти так же переполнено. Он оглядел комнату и увидел одинокую исключительно красивую девушку за столиком для двоих. Она, казалось, читала учебник. Случись это годом раньше, он никогда не подошел бы и, поставив поднос на край стола, не спросил:

– Вы не возражаете?

Он не был особо застенчив, но в то же время он всегда был неуклюж в обращении с незнакомыми девушками. Но это был 1942 год, и в мире витал новый безрассудный дух. Стандарты менялись быстро. Он упорно долбил книги, был апрель, пахло весной, и она была в самом деле красивая девушка.

– Вы не возражаете?

Девушка быстро и холодно взглянула на него и снова уставилась в книгу: «Давайте».

Он разгрузил свой поднос, сел и начал есть. Она уже пообедала и ела творожный пудинг, набирая на вилку очень маленькие кусочки, чтобы продлить удовольствие. Так как она не показывала никакого намерения поднять глаза, он чувствовал себя вполне в безопасности, разглядывая ее. Ее было приятно разглядывать. Длинные черные ресницы, хорошие брови и высокие скулы. Странно жесткие черные волосы. Она была одета в зеленый узловатый костюм и желтую блузку с редкими кружевами на шее. Он с отчаянием подумал о своих более общительных друзьях и о том, как вежливо и уверенно они могут завязать разговор. Скоро она закончит свой пудинг и кофе и уйдет, возможно, бросив еще один холодный взгляд. И он будет сидеть и думать о том, что мог бы сказать.

Вдруг Сэм узнал то, что она читала. Он пользовался этой книгой на последнем курсе. «Психопатология» Дарфи. После нескольких немых репетиций он сказал с наиболее возможной небрежностью:

– Этот курс заставил меня попотеть.

Она глянула на него, как бы удивляясь тому, что обнаружила кого-то за столиком. «Да?» – она снова смотрела в свою книгу. Это был не вопрос. Это был конец всего разговора.

Он попытался выбраться, сказав:

– Я.., я был не согласен с расплывчатостью науки. Они используют ярлыки, но не способны соизмерять вещи.

Она медленно закрыла книгу, заложив пальцем страницу. Посмотрела на него и на его тарелку. Ему захотелось, чтобы он заказал что-то подостойнее, чем сосиски с бобами.

– Разве вы не знаете правил? – безразлично спросила она.

– Каких правил?

– Неписаных правил. Вам нельзя пытаться завязать разговор со студентками в этом огромном университете. Мы – те серые, неряшливые близорукие созданьица, которых вы, студенты-мужчины, называете книжными червями. Мы все недостойны вашего высокого внимания. Если дорогой брат совершает социальную ошибку, приводя книжного червя в братство, на него смотрят с отвращением. Поэтому предлагаю вам слетать в Брин-Мор и попытать счастья там.

Он почувствовал, что его лицо взмокло и покраснело. Девушка снова открыла свою книгу. Его неуклюжесть медленно превратилась в злость.

– Хорошо. Я заговорил с вами. Если не хотите говорить, так и скажите. Но красота не дает особого права быть грубой. Не я устанавливал эти неписаные правила. И я не назначаю свиданий студенткам здесь потому, что так случилось, что я помолвлен с девушкой в Нью-Йорке.

Не было никакого знака того, что она слышала его. Он набросился на сосиску, и та, вылетев из тарелки, упала ему на колени. Когда он положил ее обратно, девушка сказала, не поднимая глаз:

– Тогда зачем же пытаться приснять меня?

– Чертовски самоуверенно.

Она посмотрела на него и надула губки. Он увидел, что ее глаза были такими темно-карими, что казались почти черными.

– Разве?

– Самоуверенно и самонадеянно. У меня нет никакого намерения снимать вас. А если и было, брат, то я уже излечился.

И она улыбнулась ему широкой ухмылкой беспризорника, рассмешившей его.

– Видите, вы отметили, что у вас была мысль.

– Нет!

– Для большинства людей в этом мире практически невозможно быть хоть немного честными и откровенными. Вы так уж точно таким не выглядите.

– Я полностью честен с собой.

– Сомневаюсь. Давайте посмотрим, сможете ли вы им быть. Представьте себе, что когда вы выступили со своим жалким гамбитом, я накинулась, как голодный окунь. И мы бы действительно серьезно поговорили о курсе. Потом вы, увидев, что я как бы играю с этим пудингом, пошли бы и принесли мне еще кофе, а я бы среагировала так, будто вы пробивались сквозь человеческую стену, чтобы принести мне изумруды. Потом мы выходим вместе, и давайте скажем, что у вас занятия в два часа, а мы прослоняемся столько, что у вас останется всего пять минут. Сейчас будьте откровенны. Мы стоим лицом к лицу. И я, с жеманным видом, говорю, что все было так ужасно интересно. Вот ваш шанс быть честным. Вы пропустите занятия только для того, чтобы отвести меня в мое унылое маленькое общежитие?

– Конечно, нет.

Она посмотрела на него со своей бесящей улыбочкой. Он обследовал свой разум. Он вздохнул.

– О'кей. Да, пропустил бы. Но в этом есть что-то неточное и нечестное. Она протянула руку.

– Поздравляю. Вы квазичестны. Меня зовут Кэрол Уитни.

Ее пожатие было твердым, и она быстро убрала руку.

– И дополнительная информация, я помолвлена с удивительным парнем, который сейчас в Пенсаколе учится летать. Поэтому ни жеманства, ни трепещущих ресниц не будет.

– Сэм Боуден, – сказал он, улыбаясь ей. Он кивнул на книгу. – Этот курс заставил меня попотеть.

– Отличное выздоровление. Кажется, вы мне нравитесь, Сэм Боуден. Так случилось, что я очень хорошо с ним справлюсь. Насколько же давно вы потели?

– Пару лет назад. Я сейчас в юридическом институте. Последний курс.

– А что потом?

– Предполагаю, что-то связанное с войной. Клэр настаивает, чтобы я закончил и получил степень вместо того, чтобы заниматься глупостями, как она говорит. У ее отца завод в Джерси, и он завален военными контрактами. Клэр пытается все устроить так, чтобы я работал с ним. Он не против и гарантирует бронь. Я еще не решил. Вам каждый рассказывает личную историю?