– Не обрадуется, – скривился Царенко, выслушивая очередное жизнерадостное «Я – майка!». М-да, уж не таких первых звуков иного мира я ожидал. – Он как раз и есть тот тип из дежурной смены, у которого крыша поехала.

Подивившись причудливости жизни, я отправился искать начальство и уточнять фронт работ. А то, что он будет и будет огромный, было ясно ещё на Земле. Сейчас инженеры устраняют повреждения корабля, научники осторожно высовывают во внешнюю среду датчики и анализируют показания, разведчики засылают туда же дронов, военные проверяют и перепроверяют оружие перед неизбежной вылазкой во внешний мир… Ну а кому-то надо собрать все их донесения в единую кучу, систематизировать, обработать и представить сначала непосредственному начальству, а потом и отправить на Землю. И так уж вышло, что этим кем-то приходится быть мне…

– Итак, без происшествий совершить полёт не получилось, – принялся докладывать я дяде Стёпе часом позже.

Геннадий Глыбин в тесном отсеке связи тоже присутствовал, но в разговоре и управлении сосредоточенными под его руководством силами участия почти не принимал. Капитан корабля, он же его первый пилот, заслуженный лётчик и опытный космонавт… разбил себе голову о штурвал корабля во время собственноручного исполнения посадочных манёвров. – Было давно известно, что орбита и верхние слои атмосферы Циратры довольно плотные из-за крутящихся там мелких частичек разного рода мусора, но вот дующие на высоте нескольких километров ветры мы недооценили. Поскольку наш «Гагарин» есть нечто среднее между челночным автобусом, подлодкой и ракетой, то манёвренность у него немногим лучше, чем у падающего утюга. В результате корабль снесло от заданной точки приземления ближе к горам, о которые едва и не размазало. Ещё бы километров двадцать – и всё, благодарные потомки других первых колонистов поставили бы на месте нашего крушения памятник.

– За каким, спрашивается, овощем, было вообще приземляться так близко к скальному хребту?! – зашипел не хуже кошки с отдавленным хвостом дядюшка.

– Полезные ископаемые, строительный камень, потенциально пригодные в качестве жилья пещеры, – припомнил я мозговой штурм, который когда-то давно проводил вместе с ещё несколькими высоколобыми умниками насчёт критериев оптимальной точки посадки. – Если наши снимки не врут, то горы должны быть старыми и выветренными. Как Урал. Там всё это обязано найтись, если предыдущие хозяева планеты полностью их не опустошили. Но следов массовой разработки минеральных ресурсов разведка беспилотными аппаратами тоже не обнаружила. Или не сумела их опознать.

– Ну да. Тогда всё выглядит логично, – вынужденно признал дядя. – А сокращение дороги до рудников даже плюсом станет… А минусы у нас какие?

– До моря стало на тридцать восемь километров дальше, – вздохнул я. – А в нём всегда достаточно живности, чтобы даже привередливые к жратве жители других планет могли отыскать нечто съедобное. Плюс впадающая в него река, имеющая недалеко от устья средних размеров водопад, осталась совсем в другой стороне. И, следовательно, стало сложнее развернуть примитивную и оттого надёжную как лом электростанцию вроде той, которую лет сто назад впихнули в Ниагару.

– Ладно… Неприятность эту мы переживём. Думаю, проводов мы взяли с запасом, а если нет, то с Земли ещё пришлют, – задумался дядя Стёпа, и я склонен был с ним согласиться. По плану всё необходимое для первой межпланетной экспедиции поначалу должно было доставляться… с Земли. Да, дорого. Очень. Но всё же на порядок дешевле, чем впихивать в и так перегруженный сверх всякой меры «Гагарин» ещё и громадные склады, а потом каким-то образом выпихивать всё это на орбиту и далее. Наш космический автобус, конечно, имел некоторые запасы самого необходимого. Однако требуемые запчасти и даже провиант должны были прилететь вместе с беспилотниками. Дистанционно управляемые аппараты, в которых не требовались запасы воздуха, воды и герметичность, по сути ничем не отличались от обычных ракет, уже не первый десяток лет доставлявших спутники на орбиту. Ну, разве только парой деталей, призванных обеспечить им нормальное функционирование в жёстких условиях Циратры. – Насколько сильно пострадал корабль?

– Больше не взлетит, – уныло развёл я руками. – Мы приземлились прямо в лес и проехались через деревья. Корпус с блеском выдержал столкновения с местной растительностью, но близкий контакт с грунтом стал для него фатальным. Что-то погнулось, что-то сместилось, что-то потрескалось… И заменить это всё можно лишь на заводе-изготовителе. Пробоины законопатили пеной и теперь меняют её на нормальные заклёпки. Некоторое количество аппаратуры жизнеобеспечения от тряски также пострадало, но ничего серьёзного. Дублирующими блоками заменят в течение часа неполадки при полной автономности на сутки, а потом инженеры будут на досуге ковырять барахлящие детали, устраняя неисправности.

– Погода за бортом? – подал голос Глыбин, чьи ноги свешивались с подлокотника стоящего в углу диванчика.

– Плюс пять по Цельсию. Временами дожди. Пасмурно, – доложил я, сверившись со сводкой. – Если на Земле правильно рассчитали, то в данном регионе самое начало весны. Летом будет теплее, однако загорать всё равно не получится. Во-первых, ожидаемая температура – всего плюс пятнадцать, а во-вторых, вне защищённых помещений уровень ультрафиолета станет неприятно высок. Вместе с повышенной дозой радиации, которая тут везде выше Земной нормы, рак станет практически гарантирован. Кстати, не рекомендую возмущаться, если в еде окажутся плохо растолчённые таблетки. Приём выводящих лишние изотопы препаратов будет совмещён с централизованным питанием.

– Ага. А потом придётся срочно изыскивать и изымать у кого-нибудь лишнюю почку, – буркнул родственничек. – Или печень.

– Мы взяли с собой аппарат гемодиализа. Даже два, – успокоил его я. – А потому не бойся, найдётся чем кровь очистить. Но лучше не наслаждаться местным воздухом и водой без предварительной фильтрации. Состав дождя и воздуха мне тут выдали, но свести его можно к двум словам: всё в норме.

– Ну-ка, дай сюда! В норме, видишь ли… Мы тут не абы чем занимаемся, тут полная точность нужна! – Глыбин довольно невежливо выхватил у меня докладную записку от научников и принялся её читать. – Так, кислорода меньше, азота больше… Ну да, разница в два процента – это мелочи. В иных высокогорных районах дышать тяжелее, и ничего, люди живут. Иногда даже долгожителями становятся. Инертные газы выше нормы раз в пять, но сие тоже не критично… А вот это уже нехорошо!

– Содержание твёрдых частиц? – удивился я, рассмотрев, в какую строчку он тычет пальцем. – Но пыль от нашего приземления рано или поздно осядет, да и потом, всё равно мы без фильтров дышать не собираемся.

– Ты на их состав посмотри. – Глыбин легонько постучал себя по больной голове и тут же сморщился. – Они биологические! Тут даже приписка есть по соотношению среди них наиболее крупных фракций. Колонии одноклеточных организмов, насекомые, клещи и, предположительно, пыльца. Последняя-то ладно, даже если она жутчайший аллерген. Но я буду не я, если весь этот микроскопический зоопарк не станет паразитировать на людях!

Мы помолчали с полминуты. Возразить было нечего… Но и деваться теперь тоже некуда.