Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А он все так же молча вытащил откуда-то из шкуры еще одну кружку и, зачерпнув из котла начал пить сам.
В животе у меня словно какой-то горячий горшок разлился. Жарко стало. И спать захотелось дико. Так бы прямо там и лёг. Я, что б сон отогнать, мотнул головой.
Тут он на меня посмотрел и говорит: «Что, рысенок, хлебнул крови и замурлыкал?». При слове «кровь» у меня комок подкатил под горло. Посмотрел в кружку — что-то чёрное. Неужели кровь?
Я знал, что местные оленью кровь пьют. Мы к этому относились с брезгливостью. Говорили, что от сырой крови можно заразиться паразитами.
В общем, что бы не наблевать прямо на шкуры, я вылетел вон. По дороге плечом задел руку шамана с кружкой так, что вылил всё на его рубаху.
Меня вырвало прямо за чумом. Блевотина была почти черной. В кружке точно была кровь! Меня долго выворачивало наизнанку. Когда я, наконец, пришел в себя и поднялся с колен, то чуть не боднул стоявшего передо мной шамана. Смотрю и чувствую, что что-то не так. И тут вижу, что стоит он всё в той же рубахе, на которую я разлил его кружку. Но вместо черно-кровавого пятна, на рубахе бледное сырое пятно, с которого на темные унты падают мутно-белые капли. Молоко! Тут меня просто прибило. Я буквально на четвереньках рванул к посёлку. Только в собственном подъезде кое-как отдышался.
Я пил кровь! Но в кружке шамана было молоко! В моих мозгах это никак не совмещалось. Я же сам видел, как из котла он сначала зачерпнул кровь для меня, а потом молоко для себя. Вот…
Мганга замолчал. Повисла тишина. Первым не выдержал «Окинава»:
— Ну и как он это сделал?
— Он шаман. — Глухо ответил Мганга. — Сделал не он, а его духи. Они видели меня и знали, что мне нужна была кровь. И в мою кружку налили крови. А ему нужно было молоко. Ему налили молоко.
— Какие духи? Ты их что видел? — не выдержал я.
— Их называют «Келет». — Ответил Мганга — Помощники. Они есть у каждого шамана.
— И ты их видел?
Мганга медлит с ответом. Наконец говорит.
— Да видел.
— Ну и какие они?
— Они всегда разные. У них нет формы. Келет может быть размером с муху, а через минуту подойти к тебе человеком, а потом ты встретишь его сидящем на сопке, как на стуле…
— …Ладно, сказочник. Хватит народ байками развлекать. — Раздался из темноты голос взводного и через мгновение он вынырнул в свет костра. — Ужин старшина привёз. Пошли, пока совсем не остыл.
…К нам в роту Мганга попал месяц назад. До этого он служил в дивизионном зенитном полку в полковом клубе. Год прослужил спокойно. Афиши рисовал, плакаты, за порядком в клубе следил. Но потом на Мгангу взъелся новый начальник клуба лейтенант, прибывший сюда после училища. Выяснилось, что Мганга числится на должности контрактника. А новый начальник решил на это место устроить свою жену. Какая — никакая, а работа. В военном городке с этим туго…
— …К нам в полк разнарядка пришла. — Рассказал нам в первую ночь после прибытия Мганга — Выделить двадцать человек в Чечню для пополнения. А начклуб знал, что у меня есть охотничий билет. Вот и побежал в штаб докладывать, что я, типа, якутский охотник. Мол, месяцами по тайге ходил, белку в глаз бил. Дурак, однако! У нас в Тикси тайги вообще нет. Тундра кругом. А охотился я всего несколько раз. У нас сосед был местный охотовед. Вот он мне и сделал билет. Не охотник я. Не люблю зверей стрелять. Только кому это объяснишь. Я пытался в штабе рассказать, но на меня помощник начальника штаба капитан Свирский накричал, мол, трус, от войны закосить пытаешься…
В общем, меня и послали…
Может, и не любил Мганга охотиться, но стрелял он отлично.
Всех новичков наш ротный проверял самолично. Как стреляют, как с автоматом управляются, как бегают и ползают.
Так вот Мганга из «калаша» первой же пулей сбил пачку из под сигарет, которую по приказу ротного выставил каптёр в окне разбитого дома на другой стороне улицы. Майор только хмыкнул. Долго в бинокль разглядывал дом. Потом повернулся к Мганге.
— На третьем этаже, второе окно справа — часы на стенке. Видишь?
Мганга прищурился выискивая нужное окно.
— Да вроде есть что-то… — наконец сказал он.
— Ну-ка, сними их! — скомандовал ротный.
Мганга прицелился и выстрелил.
Ротный приник к биноклю.
— Промазал! — разочаровано выдохнул он через пару секунд. — Висят на месте.
— Однако, попал. — Угрюмо ответил Мганга.
Ротный коротко и сердито глянул на Мгангу. Майор не любил, когда ему перечили. На скулах его заходили желваки. Он ещё раз прижал бинокль к глазам. Несколько секунд разглядывал в него что-то. Наконец опустил бинокль и коротко скомандовал:
— Окинава, смотайся принеси сюда часы.
Акинькин медленно встал с разбитого дивана, всем своим видом изображая нечеловеческую усталость.
— Товарищ, майор!.. — обиженно затянул он. — Ну, чего ходить-то? Попал бы — сбил бы. Чего зря бегать?
— Плохо он знал майора…
При словах «зря бегать» глаза ротного мгновенно захолодели.
— Акинькин, тебе не понятен приказ? — мгновенно вызверился он. — Бегом! Две минуты туда обратно. Время пошло!
Хорошо понимая, что будет дальше, если он задержится ещё хотя бы на пару секунд, Окинава тяжело бухая по полу сапогами рванул к лестнице.
Вернулся он только минут через пять. И прямо с порога, задыхаясь от бега, начал оправдываться:
— Товарищ, майор. Там лестница совсем разбита. Двух пролётов нет. Пришлось через соседний подъезд забираться. Через пролом на пятом этаже…
Грудь его ходила ходуном, со лба густо катился пот, который он то и дело стирал рукавом бушлата, размазывая полосы грязи по лицу. По всему было видно, что Окинаве пришлось хорошо побегать.
— …Вот! — И он поставил на стол перед ротным настенные часы в деревянном корпусе, на котором был изображён какой-то горный пейзаж. На стыке металлического циферблата и деревянной панели вороньим глазом чернело свежее отверстие от пули.
Майор сразу потеплел.
— Ничего «зря», Акинькин в армии не бывает. — Уже спокойно и умиротворённо сказал он. — Считай, физкультурой позанимался. А то от ползучей жизни скоро вообще бегать разучитесь.
…А ты, парень молодец! — повернулся он к, сидевшему у пролома в стене, Мганге. — Рядовой Лукинов… Как, говоришь, зовут тебя?
— Михаил, Миша…
— Молодец, Миша. Хорошо стреляешь… Зеленцов! — Позвал он взводного, дремавшего в углу комнаты на притащенной бойцами откуда-то продавленной раскладушке. — Тот, услышав свою фамилию, открыл глаза и сел.
— Заберёшь у Розова «эсвэдэшку» — она ему всё равно только вместо костыля. Стреляет в божий свет как в копеечку. Передашь Лукинову. А ты, Михаил, изучи её хорошенько. Пристреляй. Зеленцов тебе поможет. И что бы от меня ни на шаг не отходил. Понял?