Сели. Помолчали. Василий посмотрел за окно задумчивым, невидящим взглядом, оторвался от пустого созерцания, перевел взгляд на отца.

– Я не рассказывал вам, не хотел маму лишний раз тревожить, – начал он свое объяснение, – но в какой-то момент, видимо, когда мне совсем уж полные кранты пришли, мое сознание словно выбросило меня в некое светлое пространство. И я увидел там бабулю.

– Маму? – уточнил Степан Юрьевич.

– Да, – кивнул сын, – бабушку Лизу. Она сказала, что вообще-то мне не время, но если я хочу, то могу здесь остаться. – И, помолчав пару мгновений, посмотрел отцу в глаза и честно признался: – Остаться очень хотелось. Очень. Там… не объяснить, – выдохнул он коротко. – Сказать, что хорошо, это вообще ни о чем. Это такое состояние… – пытался подыскать он правильные слова, помогая себе жестами, – какое-то иное сознание, испытываешь такой невероятный восторг, чувствуешь полную свободу… Да не имеет значения. Главное, что мне не хотелось возвращаться. И вдруг я увидел там эту девушку. – Он снова замолчал, задумался, посмотрел в окно.

Отец не торопил, не задавал наводящих вопросов, но несколько напряженно ждал, когда сын продолжит свой рассказ.

– Я понял, – вздохнув, повернул голову Василий, возвращаясь в разговор, – что она не там, не среди умерших. А еще понял, что она моя и я должен ее найти и обязательно встретиться с ней. И бабушка сказала: «Молодец, что так решил, иди к своей родной душе». И я стал возвращаться. Но в какой-то момент почувствовал, что нет больше сил совсем, не выдержу, так меня пекло всего, и вдруг услышал ее голос. И пошел, рванул на этот голос, и сразу стало легче. А потом я ее увидел, обнял, и теперь уже совершенно определенно знал, что не помру, выживу. – Он посмотрел в лицо отца и спросил: – Ты считаешь, что это бред воспаленного сознания?

– Нет, сын, – подумав, ответил Степан Юрьевич и разъяснил свой взгляд на природу метафизических явлений: – Я ученый, с одной стороны, с другой – убежденный прагматик, но я многие годы проходил по таким местам, где никогда не ступала нога человека, и работал в таких условиях, которые трудно даже представить. И ты прекрасно знаешь, какой только мистики не случалось с нами в нашей работе и с какими необъяснимыми явлениями мы регулярно сталкивались и встречались в тайге. Бывали случаи в моей практике столь необычные и со мной лично случались вещи настолько необъяснимые, что я никому про них старался не рассказывать. То, что наша жизнь не ограничивается только этим реальным миром, в котором мы существуем и который способны воспринимать своими органами чувств и физикой, это факт, и он уже неоднократно доказан современной наукой. Поэтому я уверен, что твое сознание, покинув на время тело, побывало в каких-то иных измерениях и сферах и вполне могло получить там определенную информацию и некий опыт.

– Вот, батя, – легко рассмеялся Василий, – ученый в тебе и лектор неубиваем. Не выведешь из натуры никакой многолетней коммерцией.

– Есть такой момент, – усмехнулся Ярославцев-старший и вернулся к теме их беседы: – А что-нибудь еще мама говорила?

– Да, – продолжал улыбаться Василий. – Сказала, что у нее все хорошо, что у всех наших родов все хорошо и маеты ни у кого нет.

– Наверное, это хорошая новость, – предположил Степан Юрьевич.

– Да, очень хорошая, – кивнул сын. – Это значит, что души всех наших предков мирно упокоены.

– Ну, вот и замечательно, и пусть спят себе с миром, – энергично выдохнул Степан Юрьевич и деловито хлопнул по подлокотникам ладонями. – Ну что, давай тогда вместе думать, как искать будем девушку. План направлений поисков накидаем.

– Да я систематизировал уже кое-какие мысли, – признался Василий.

– Ну давай, показывай, – поднялся из кресла Степан Юрьевич. – Может, вдвоем и сообразим что интересное.

А когда сын поднялся и встал рядом, шагнул к нему, положил руку на плечо и произнес доверительным тоном:

– А еще скажу тебе без всякого ученого и лекторского менторства, как отец. Тебе давно пора иметь нормальную семью, любить самому и быть любимым достойной женщиной, жить полноценной жизнью в радости и счастье. Мы с матерью тревожились за тебя, из-за твоей затянувшейся холостяцкой жизни, из-за того, что нет рядом с тобой близкого, родного человека, да и не было никогда. Расстраиваемся, что не любил ты по-настоящему, и пусть такое чувство дано не каждому, но тебе мы его искренне желаем. И мое отцовское сердце не может не радоваться тому, что у тебя возник не просто сексуальный интерес к женщине, а нечто намного большее и с планами на продолжение.

Он похлопал Василия по плечу и, резко поменяв тон на деловой и бодрый, предложил:

– Ну, давай прикинем, что можно придумать по розыску твоей загадочной Аси.

Прошла неделя, удостоверившись, что сын практически в полном порядке, Степан Юрьевич уехал в Москву со спокойной душой. Неделя, не давшая никаких результатов в поисках загадочной, эфемерной, как мечта, девушки Аси – на станции «Скорой помощи» им не помогли: данные о ее вызове и еще нескольких десятков других были удалены безвозвратно (как-то так у них получилось, что именно в ту злополучную ночь случился небольшой компьютерный сбой в системе из-за временного отключения электричества).

Вот такая вот фигня.

Зато эти семь дней стали весьма плодотворными для восстановления сил и здоровья Василия. Он продолжал заниматься специальной гимнастикой и серьезной дыхательной практикой, принимал укрепляющие препараты и травяные сборы и соблюдал определенную диету. Понемногу возвращался к делам своего бизнеса, благо родное предприятие находилось всего в пяти километрах от его дома, не забывая благодарить высшие силы за то, что несколько лет назад нашелся прекрасный специалист, которого он поставил управлять производством и которому доверял.

Вот и не рвался погружаться с головой в бизнес, занимался тем, что мог решить только он лично и то весьма дозированно.

В один из выдавшихся спокойных вечеров, расположившись в гостиной у камина, Ярославцев просматривал деловые бумаги: проект нового договора и статистику предприятия. Изредка отвлекаясь на доносившиеся порой навязчиво громкие голоса из телевизора, включенного в кухне-столовой, он лениво подумывал, а не перебраться ли в кабинет, где гарантированно нельзя услышать посторонние звуки.

Телевизор у них в доме с удовольствием смотрела Вера Павловна – это дело она любила и, не смущаясь, признавалась в этом своем пристрастии. К ней частенько присоединялась приходящая из села помощница по хозяйству, почти регулярно задерживаясь после работы, чтобы посидеть с компанией, а не коротать время одной дома – куда как хорошо: и сериал вместе посмотреть или какое ток-шоу забойное и обсудить тут же, поделиться мнениями по поводу страстей телевизионных.

Собственно, ради Веры Павловны и этой ее любви к телевидению и была встроена в интерьер кухни большая плазма с таким расчетом, чтобы можно было смотреть и из столовой зоны, сидя за большим столом. А по вечерам к Вере Павловне и засидевшейся помощнице присоединялся Петр Романович, а за ним подтягивался и Миша, и они располагались уютным домашним кружком за круглым столом в кухонной зоне втроем или вчетвером, что-то горячо обсуждали и попивали чаек с выпечкой.