Не правда ли? (Целует матери руки.) Мы будем в осенние вечера сидеть у камина и смотреть кино, прослушаем много аудиокниг, и перед нами откроется новый, чудесный мир… (Мечтает.) Мама, приезжай…

Любовь Андреевна. Приеду, мое золото. (Обнимает дочь.)

Входит Лопахин. Шарлотта тихо напевает песенку.

Гаев. Счастливая Шарлотта: поет!

Шарлотта (берет узел, похожий на свернутого ребенка). Мой бэби, бай, бай…

Слышится плач ребенка: «Уа, уа!..»

Замолчи, мой милый мальчик, ротик закрывай, баю-бай…

«Уа!.. уа!..»

Мне тебя так жалко! (Бросает узел на место.) Так вы, пожалуйста, найдите мне место, хоть гувернантки, хоть содержанки. Я не могу так, чтоб нигде и без всего.

Лопахин. Найдем, Шарлотта Ивановна, не беспокойтесь.

Гаев. Все нас бросают, Варя уходит… мы стали вдруг не нужны.

Шарлотта. В городе мне жить негде. И не с кем. Надо уходить… (Напевает.) Все равно…

Входит Пищик.

Лопахин. Чудо-юдо!..

Пищик (запыхавшись) . Я юдо только по матери. Ой, дайте отдышаться… замучился… … Воды дайте с газиками…

Гаев. За бабками небось? Слуга покорный, ухожу от греха… (Уходит.)

Пищик. Давненько не был у вас… прекраснейшая… (Лопахину.) Ты здесь… рад тебя видеть… громаднейшего ума человек… возьми… получи… (Подает Лопахину деньги.) Четыреста тысяч рублей… За мной остается восемьсот сорок.

Лопахин (в недоумении пожимает плечами) . Точно во сне… Ты где же нарыл?

Пищик. Постой… Жарко… Ты офигеешь. Ведь ей-богу нарыл. Приехали ко мне англичане. Нашли в моей земле какую-то белую глину… (Любови Андреевне.) И вам четыреста тысяч… прекрасная, удивительная, неземная… (Подает деньги.) Остальные потом. (Пьет воду.) Сейчас один молодой человек рассказывал на Ютубе, будто какой-то… великий философ советует прыгать с крыш… «Прыгай!», говорит, и в этом вся задача. (Удивленно.) Офигеть! Воды!..

Лопахин. Какие же это англичане? Мы ж под санкциями!

Пищик. Сдал им участок с глиной на двадцать пять лет… А теперь, пардон, надо скакать дальше… Поеду к Знойкову… к Кардамонову… Всем должен… (Пьет.) Удачи всем… В четверг заеду…

Любовь Андреевна. Мы сейчас съезжаем отсюда, я улетаю за границу…

Пищик. Как? (Встревоженно.) Почему съезжаете? То-то я гляжу на мебель… чемоданы… Ну, ничего… (Сквозь слезы.) Ничего… Величайшего ума люди… эти англичане… Ничего… Будьте счастливы… Бог поможет вам… Ничего… Всему на этом свете бывает конец… (Целует руку Любови Андреевне.) А дойдет до вас слух, что мне конец пришел, вспомните вот эту самую… лошадь и скажите: «Был на свете такой, сякой… Симеонов-Пищик… царство ему небесное»… Замечательнейшая погода… Да… (Уходит в сильном смущении, но тотчас же возвращается и говорит в дверях.) Кланялась вам Дашенька! (Уходит.)

Любовь Андреевна. Теперь можно и ехать. Уезжаю я с двумя заботами. Первая – это больной Фирс. Он уже между небом и землёй. (Взглянув на часы.) Еще минут пять можно…

Аня. Мама, Фирса на скорой отправили в больницу. Яша отправил утром.

Любовь Андреевна. Вторая моя печалька – Варя. Она привыкла рано вставать и работать, и теперь без труда она, как рыба без воды. Похудела, побледнела и плачет бедняжка… Как будто на кетодиете месяц сидит.

Пауза.

Вы знаете, Ермолай Алексеич; я мечтала… выдать ее за вас, да и по всему видно было, что вы женитесь. (Шепчет Ане, та кивает Шарлотте, и обе уходят.) Вроде как между вами что-то было… Она вас любит, вам она по душе, так почему это вы избегаете друг друга? Не понимаю!

Лопахин. Я сам тоже не понимаю, признаться. Как-то странно все… Если есть еще время, то я хоть сейчас готов… Покончим сразу – и баста, а без вас я, чувствую, не сделаю предложения.

Любовь Андреевна. И превосходно. Это же минутное дело. Я её сейчас позову…

Лопахин. Кстати, шампанское есть. (Поглядев на стаканчики.) Пустые, кто-то уже выпил.

Яша кашляет.

Это называется вылакать…

Любовь Андреевна (оживленно) . Прекрасно. Мы выйдем… Яша, allez! Я ее позову… (В дверь.) Варя, оставь все, сюда иди! (Уходит с Яшей.)

Лопахин (поглядев на часы) . Да…

Пауза.

За дверью сдержанный смех, шепот, наконец входит Варя .

Варя (долго осматривает вещи) . Странно, никак не найду…

Лопахин. Что вы ищете?

Варя. Сама уложила и не помню.

Пауза.

Лопахин. Вы куда же теперь, Варвара Михайловна?

Варя. К Рагулиным… Договорилась к ним смотреть за хозяйством… в мажордомы подалась, типа того.

Лопахин. Так это ж на Новой Риге, в Миллениум-парке. Рядом, рукой подать.

Пауза.

Вот и кончилась жизнь в этом доме…

Варя (оглядывая вещи) . Где же это… Или, может, я в чемоданы уже уложила… Да, жизнь в этом доме кончилась… больше уже не будет…

Лопахин. А я в Питер уезжаю сейчас. Дел много. А тут на хозяйстве оставляю Епиходова… Я его нанял.

Варя. Что ж!

Лопахин. В прошлом году в это время уже снег шел, а теперь тихо, солнечно. Только холодно… Минус три.

Варя. Я не поглядела.

Пауза.

Да и разбит у нас градусник…

Пауза. Голос в дверь со двора: «Ермолай Алексеич!..»

Лопахин (точно давно ждал этого зова). Минуту! (Быстро уходит.)

Варя, сидя на полу, положив голову на узел с платьем, тихо рыдает. Отворяется дверь, осторожно входит Любовь Андреевна .

Любовь Андреевна. Что?

Пауза.

Надо ехать.

Варя (уже не плачет, вытерла глаза). Да, пора, мамочка. Я к Рагулиным успею сегодня, не опоздать бы вам только на самолет…

Любовь Андреевна (в дверь). Аня, одевайся!

Входит Аня, потом Гаев, Шарлотта Ивановна . На Гаеве теплое пальто с меховым воротником. Сходится прислуга, водители . Около вещей хлопочет Епиходов .

Теперь можно и в дорогу.

Аня (радостно). В дорогу!

Гаев. Друзья мои, дорогие товарищи и коллеги! Покидая этот дом навсегда, могу ли я умолчать, могу ли удержаться, чтобы не высказать на прощанье всё то, что ниакипело в душе и что раздирают теперь все мое существо…

Аня (умоляюще). Дядя Лёня!

Варя. Дядечка лёнечка, не нужно!

Гаев (уныло). Понял, регламент… Молчу…

Входит Трофимов , потом Лопахин .

Трофимов. Что же, господа, пора на выход!

Лопахин. Епиходов, мое пальто!

Любовь Андреевна. Я посижу еще одну минутку. Как будто раньше я никогда не видела, какие в этом доме стены, какие потолки, и теперь не могу насмотреться…

Гаев. Помню, когда мне было шесть лет, на День Советской армии я сидел на этом окне и смотрел, как мой отец шел на бухать с сослуживцами…

Любовь Андреевна. Все вещи