— А что, девочки, не хотите зайти ко мне в гости?

Джессика подняла голову:

— С удовольствием.

Она взглянула на Даниэль, которая по-прежнему смотрела себе под ноги и продолжала чертить в пыли прутиком. Даниэль здорово рисует, поэтому я подумала, что, может, она просто хочет закончить картинку. Хрусть! Ее палочка с треском разломилась пополам.

— Но мне надо маму сначала спросить, — добавила Джессика.

— Мне тоже, — проговорила Даниэль, так и не подняв головы. — Давай я с мамой поговорю.

— Можешь не приходить, если не хочешь, — сказала я Даниэль.

— Нет! Я хочу! — выпалила она, на этот раз глядя прямо на меня, так что я ей поверила. Потом она отвернулась.

— Но мне надо попросить разрешения.

Прозвенел звонок. Даниэль нарисовала на песке трех девочек, держащихся за руки. Я улыбнулась — они обе хотели прийти ко мне. Надеюсь, мамы им разрешат.

Оказалось, что рождественские центры — это очень здорово. Правда, пришлось попотеть, да и Алексия доставила нам хлопот — но потом мистер Террапт взял ее на себя. После беседы с ним она изменилась и стала очень молчаливой. Так что центр у нас удался на славу.

Джессика и Джеффри придумали викторину. Они сочинили по-настоящему интересные вопросы. Люк с удовольствием отвечал на них, когда приходил к нам в гости. Он сказал, что узнал много нового, и мистер Террапт был рад это слышать.

Мистер Террапт и сам к нам то и дело заглядывал. Все из-за печенья! Его испекла я — несмотря на то, что Алексия про меня тогда сказала. Мама с бабушкой помогли мне найти рецепт, в котором использовался кумин — это такая специя. Мы втроем много времени провели на кухне. Тогда-то я и могла отпроситься к Анне в гости, но так и не решилась.

Когда мы открыли рождественские центры, к нам пришли наши друзья из интеграционного класса. Лучший момент того дня! Питер здорово придумал позвать их на праздник. Ребятам было трудно играть в некоторые игры, но мы все им помогали. А так они вполне могли что-то мастерить и есть национальную еду, вроде моих печеньиц. Джеймсу понравилось наше задание, посвященное ремеслам, — надо было нарезать тонкие полоски бумаги, делать из них колечки и нанизывать друг на друга, чтобы получилась длинная цепь. Эта цепь — календарь. С ее помощью считают, сколько дней осталось до конца Рамадана (он может длиться или двадцать девять дней, или тридцать). В нашей цепочке было гораздо больше звеньев, потому что гости постоянно добавляли новые. Джеймс смотрел на нее несколько секунд, а потом сообщил, что колец сто тридцать семь. И повесил туда еще несколько.

Джеймсу ужасно понравился мой сюрприз. Я собрала коллекцию фотографий, посвященных ближневосточным фермам и сельскому хозяйству. Он уселся напротив и стал их разглядывать, излагая все известные ему детали, — я была просто счастлива.

Джеффри нас удивил. Когда появился Джоуи, Джеффри вытащил «Мемори», которую смастерил сам, — парные карты с разными рисунками, посвященными Рамадану. Они с Джоуи стали в нее играть.

Прекрасный был день. Мистер Террапт все время улыбался. Я тоже.

Акт 5, действие 1

— Привет, доченька. Как школа? — спросила мама. Я только что села в машину — моя замечательная мама заезжала за мной всегда, когда могла. А некоторым ребятам, например Джеффри, приходилось каждый день ездить на автобусе.

Мама решила стать профессиональной писательницей. Раньше она помогала отцу в Калифорнии с некоторыми пьесами, но теперь работает только на себя. Вот почему мама иногда бывает свободна днем и забирает меня из школы. К счастью, у нас пока достаточно денег и ей не надо искать постоянную работу, поэтому она может целиком посвятить себя своей страсти. Надеюсь, у меня тоже когда-нибудь так получится. Мама устроилась на неполный день в местный книжный магазин, чтобы общаться с людьми и отвлекаться от мыслей о Калифорнии. Я тоже часто думаю о Калифорнии — но уже не тоскую, как несколько месяцев назад. Папа так и не позвонил.

— В школе все хорошо. — Я пристегнулась, и мы тронулись с места. — Мам, помнишь, я рассказывала про Анну и Даниэль?

— Помню. Что-то случилось? — Мама нажала на педаль тормоза сильнее, чем обычно, и мы с рывком остановились у знака «стоп».

Я помотала головой.

— Нет, ничего. — Я посмотрела направо: — Никого. — Мама отпустила тормоз. — Анна пригласила нас с Даниэль в гости.

— Джессика, это же чудесно, — сказала мама.

— Да, но я знаю, что Даниэль не пойдет.

— Почему?

Я рассказала маме о том, что слышала про мать Анны. И объяснила, почему мама Даниэль не позволит ей общаться с людьми вроде Анны. Мама повернула направо, на нашу улицу.

— Ну, я не собираюсь запрещать тебе идти в гости только потому, что мать Анны когда-то сделала ошибку.

Мы подъехали к дому, и мама припарковалась.

— Если Даниэль — хорошая девочка, уверена, что и мама у нее милая, — продолжала она. — Но мы сами решим, дружить нам с Анной и ее мамой или нет.

— Папа совершил ошибку. Но ты же не захотела дать ему второй шанс, — сказала я.

— Твой отец сам не захотел второго шанса, — ответила мама. — Он это ясно дал понять перед нашим отъездом. — Она сделала паузу. — Сегодня пришли документы на развод.

Я сидела молча. Мамина прямота совершенно меня оглушила.

— Доченька, мне очень жаль, — добавила мама. — Я уверена, что отец скоро позвонит.

Я пожала плечами.

— Мама, зачем ты меня обманываешь? Мне от этого легче не станет.

— Ты права. — Она вздохнула. — Я всегда была с тобой откровенна. — Еще один вздох. — Я не знаю, позвонит он или нет.

Акт 6, действие 1

Анна жила в белом доме с серыми ставнями и симпатичным крылечком. Он был маленьким и уютным — как раз то, что нужно для двоих. Анна встретила нас, и не успели мы поздороваться, как моя мама жала руку Терри (так звали маму Анны). Терри пригласила маму на чашечку кофе, и они исчезли на кухне. Анна повела меня в свою комнату.

— Надеюсь, наши мамы подружатся, — сказала я.

— Я тоже, — вздохнула Анна. — У моей мамы совсем нет друзей.