В октябре 1917 г. Троцкий стал Председателем Военнореволюционного комитета большевистской партии. Хорошо известно, что он всячески стремился к тому, чтобы Ленин в Смольном, который он полностью контролировал, не появлялся. Ильичу удалось проникнуть туда с помощью Сталина всего за несколько часов до залпа «Авроры». Однако ситуацию он уже практически не контролировал. Об этом, в частности, писал Эдмунд Уолш в своей книге «Падение русской империи»: «7 ноября. Ленин. Все еще замаскированный, лицо, перевязанное большим платком, как от зубной боли, явился в Смольный институт, оставив уличные сражения своему фельдмаршалу Троцкому» (Edmund Walsh. The fall of the Russian empire — N. Y. 1928). То, что Троцкий был связан с сионистами и брал у них деньги, это исторический факт. Но, уж если говорить о финансировании революционеров, напомню, что и Маркс брал деньги у Ротшильда, да и получал подачки от «мировой закулисы». Как и многие революционеры той поры, Троцкий исходил из того, что деньги не пахнут, и брал их там, где давали. В этом отношении он, как и другие революционеры, включая Ленина, был всеяден, что полностью соответствует вышеприведенной характеристике «интернациональных» евреев-авантюристов, данной в свое время Уинстоном Черчиллем. Труднее доказать связь Троцкого с масонством, но есть ряд свидетельств, подтверждающих что и она была. Вместе с тем он был одним из инициаторов запрета членам всех партий, входивших в Коминтерн, состоять в масонских ложах.

Биографы Троцкого из числа его почитателей всячески подчеркивают то, что Троцкий якобы не стремился к власти. Несмотря на все свои заслуги при подготовке и осуществлении Октябрьского переворота 1917 г., он не претендовал на роль вождя Советской России. Известно, что он отказался и от предложения Ленина возглавить ВЦИК под тем предлогом, что такое назначении еврея, по сути на пост премьер-министра, второго человека в стране, вызовет антисемитские настроения (см.: Троцкий Л. Д. Моя жизнь. —М., 2001). Но возглавивший ВЦИК Л. В. Каменев (Розенфельд), а затем и сменивший его через десять дней Яков Свердлов тоже были соплеменниками Троцкого, но это не вызвало никаких возражений ни у Ленина, ни у Троцкого. К тому же Свердлов («Черный Янкель») действительно был связан с «мировой закулисой» и сионистами через своих братьев и делал все, чтобы убрать Ленина и занять его место. Заметим, что предупреждению Троцкого о засилье евреев в большевистских органах, сделанному больше для вида, власти и в ВЧК не вняли. Офицер штаба американского оккупационного корпуса капитан Монтгомери Шюлер в телеграмме, посланной 9 июня 1919 г. в Госдеп США, докладывал о национальном составе этих органов следующее: «Здесь примерно 384 комиссара, включая 2 негров, 13 русских, 15 китайцев, 22 армянина и более 300 евреев, из которых 264 человека прибыли из Соединенных Штатов после падения императорского правления». И так было повсюду. Троцкий, кстати, и за власть в партии особо не сражался и позволил обойти себя Сталину, за что потом и поплатился. Вместе с тем все, кто знал Троцкого, подчеркивают, что властолюбие было его отличительной чертой. Так в чем же тут дело?

Троцкий, как очевидно, был одним из тех немногих, кто был посвящен в реальные планы «мировой закулисы», предусматривавшие запуск «перманентной революции» в глобальных масштабах. В «мировой закулисе», как очевидно, ему доверяли. Видимо, через Шиффа и Уорбургов Троцкий знал о предстоящем разделе России по «плану Хауса» на шесть-восемь государств в ходе революции. Уже поэтому власть в России его интересовала куда меньше, чем власть общеевропейского масштаба и роль вождя мировой революции. Историк сионизма Симон Дубнов (1860–1941) достаточно подробно объяснил, что для Троцкого и его патронов из «мировой закулисы» революция в России была лишь начальным этапом революции мировой. Дубнов писал: «Революция развязала самые низменные инстинкты, но мы как-то должны выбраться из этой кровавой бойни. Нам никогда не простят ту роль, которую евреи сыграли в большевистском терроре. Еврейские коллеги Троцких и Урицких затмевают даже их самих. Смольный институт в 1917 г. в народе называли «Центрожид». Бурная деятельность Троцкого после революции, т. е. после того, как он дорвался до власти, только начинается, вот где Троцкий по-настоящему разворачивается! Захват власти дал Троцкому возможность развернуться во всех его ипостасях. Что большевики делали до захвата власти? Только одно — они захватывали власть. Теперь же задач у них было невпроворот, и все их дела начинались в голове у Троцкого. Троцкий был, как сейчас бы сказали, мозговой трест. И здесь весьма любопытно, что Троцкий не взял себе ни Председательство СНК, которое он отдал Ленину, ни председательство ВЦИК, которое он отдал Свердлову. Казалось, что коль скоро Ленин ему не мешал, Троцкий не раздражался дележом лидерства партии с Лениным. Казалось, что Троцкий не собирается руководить захваченной им страной. Правильно, для Троцкого Россия уже была пройденным этапом. Пока его планы на превращение революции в теперь уже революционную войну с Германией не потерпят поражение, Троцкий и не обратит внимания на Россию. На повестке стоял захват власти во всей Европе. На повестке стояла Мировая еврейская революция. Троцкий взял себе пост министра иностранных дел. Почему? Потому что для Троцкого то, что сделано, то уже было сделано, и он это мог поручить своим товарищам. Его же задача была делать то, что еще не было сделано. Троцкий был тараном, он пробивал. Революция в России была для Троцкого свершившимся фактом, на очереди была Мировая еврейская революция, и Троцкий не мог ждать ни минуты. Троцкий хотел стать еврейским Мессией. И это дело такое, когда ни один еврей мешкать не будет. Троцкому нужна была Европа. А Европа для Троцкого — это была в первую очередь Германия. Недаром евреи несколько лет изматывали Россию и Германию во взаимной войне. Для чего? Для того чтобы в обеих странах евреи могли забрать власть у истощенного войной народа. Таким образом, первым делом для Троцкого было не допустить мира с Германией и войти в Германию на штыках уже Красной армии, в то время как немецкая еврейская «пятая колона» взорвет Германию изнутри.

На 180 градусов изменилась позиция большевиков по отношению к войне после захвата власти. До своей революции они были оголтелыми пацифистами — после революции они стали такими же оголтелыми поджигателями войны. Потому что теперь война была нужна им. Вот почему Троцкий стал первым министром иностранных дел. Троцкий был человеком, который брал или создавал именно тот комиссарский пост, какой ему был нужен. 20 декабря 1917 г. Троцкий образовывает ВЧК, но, поскольку на тот момент Троцкого больше заботит мировая революция, он этот пост отдает своему товарищу-американцу Моисею Урицкому. Почему Урицкому, а не Дзержинскому? Потому на тот момент, кроме Петрограда, еще ничего определенного в руках у большевиков еще не было, и только Петроград был столицей революции. Не было тогда никакого Дзержинского. Власть тогда они только в Москве брали, и большевистское правительство переедет в Москву только в марте. Вот когда появятся ВЧК и Дзержинский, а до этого была только Петроградская ВЧК и только Моисей Урицкий — царь и бог, и воинский начальник. Именно таким образом, по недосмотру Троцкого, который срочно заваливал переговоры с немцами, пост московского ВЧК (а по переезде правительства в Москву и Всероссийского ВЧК) уплыл от Троцкого к Дзержинскому, которого в связи с этим Троцкий в 1925 г. таки уберет, но будет уже поздно. В декабре же 1917 г., когда весь большевистский режим ограничивался одним Петроградом, Троцкий организовал ВЧК и поручил его своему вернейшему человеку, «американскому товарищу», за которого Троцкий мог поручиться на все 100 % — Моисею Урицкому, и Урицкий тут же приступил к кровавой зачистке Петрограда. Люди Троцкого занялись Москвой, а Троцкий занялся мировой революцией в Германии. Впоследствии именно концентрация на мировой революции в Европе и приведет к тому, что Троцкий упустит власть внутри страны. Но тогда, после революции, Троцкий контролировал положение в партии и внутри страны полностью. Деньги и власть были его — Троцкого» (Дубнов С. Русско-еврейская интеллигенция в историческом аспекте // Еврейский мир. — Париж, 1939).