Все же Бальзамо удалось уломать Лоренцу сыграть спектакль с участием ее поклонника, и та по приказу мужа назначила влюбленному квакеру свидание у себя дома. Стоило возбужденному кавалеру приняться одной рукой сдирать с себя одежду, а другой задирать юбки даме, как в комнату ворвались разъяренный супруг и его свидетель — маркиз де Вивона. Разразилась буря, итальянцы кричали, размахивали руками, и чаше всего в их непонятной тарабарщине квакеру слышалось слово «полиция». Желая замять дело, влюбленный неудачник всучил истово негодовавшему супругу 100 фунтов и тотчас ретировался.

Когда закончились средства, полученные от «приключения, рассказ о котором не делает чести ее деликатности», как назвала сей случай Лоренца на допросе у комиссара Фонтена, Джузеппе вновь пришлось взяться за перо и кисти. Случай вывел его на некоего Бенамора, заявившего, что он представляет короля Марокко Мохаммеда III бен Абдаллаха. Для своего короля Бенамор заказал Бальзамо серию рисунков, но когда работа была выполнена и вручена заказчику, тот немедленно потерял интерес к художнику. После неоднократных напоминаний о деньгах Бальзамо подал жалобу в суд и под присягой поклялся, что Бенамор отказывается заплатить ему 47 фунтов «за рисунки, кои были сделаны, представлены и переданы в собственные руки ответчика». Прокурор Айлет жалобе внял и посадил Бенамора в тюрьму, а Бальзамо присудил оплатить судебные издержки. Возмущенный сицилиец платить отказался, и прокурор строптивого жалобщика запомнил; когда же Бальзамо оказался на скамье подсудимых, Айлет сделал все от него зависящее, чтобы тот очутился за решеткой.

А потом, как поведала Лоренца комиссару Фонтену, супруг ее серьезно занемог и проболел целый месяц; за это время Лоренца истратила все имевшиеся у них средства и наделала долгов, так что когда Джузеппе наконец оправился и стал выходить на улицу, его арестовали и посадили в долговую тюрьму. И вновь на помощь пришли женские чары. Однажды, когда заплаканная Лоренца молилась в католической Баварской часовне, ее увидел лорд Хейлз; растроганный видом плачущей красавицы, он расспросил ее о причине слез и, растаяв от жалости к несчастной женщине, дал ей денег, чтобы она вернула долг и выкупила мужа. Более того, узнав, что супруг очаровательной иностранки художник, англичанин попросил его расписать стены его загородного дома. Бальзамо согласился, и чета отбыла в Кентербери, где находилось поместье лорда. История, увы, завершилась печально: господин Бальзамо не только испортил стены, но и приворожил и соблазнил единственную дочь англичанина (а может, она и сама в него влюбилась…). В результате супругам пришлось спасаться бегством от праведного гнева лорда, а Джузеппе еще и объясняться с Лоренцем. Наверное, «тощую дочку английского лорда» Лоренца мужу тоже не простила…

Лишившись всего, что имели, в том числе и бразильских изумрудов (если таковые действительно были, в чем некоторые сомневаются), просочившихся буквально сквозь пальцы (и прилипших к рукам Вивоны), Бальзамо в сентябре 1772 года покинули туманный Альбион. Денег осталось только на билеты на пакетбот от Дувра до Кале, но Джузеппе верил в удачу: по дороге непременно что-нибудь подвернется. И оказался прав. На корабле супруги познакомились с господином Дюплесси, адвокатом парижского парламента и управляющим маркиза де При. Почтенный господин не смог устоять перед очарованием голубоглазой римлянки, влюбился в нее, и, как это обычно бывало, великодушие его простерлось на чету Бальзамо, кою он и взял на содержание. Высадившись в Кале, Дюплесси сообщил, что едет в Париж и, если супругам с ним по дороге, он может предложить мадам Бальзамо место в своем экипаже. С благословения мужа Лоренца приглашение приняла; супруг же на деньги поклонника жены приобрел лошадь и всю дорогу ехал верхом, пытаясь не отстать от кареты. Располневшему и редко садившемуся в седло Бальзамо дорога далась нелегко, так что в Париж он прибыл в отвратительнейшем настроении. Желая доставить удовольствие новому другу, у которого такая очаровательная жена, Дюплесси пригласил супругов погостить у него в доме, и целых четыре месяца Бальзамо с женой жили благодаря милости господина Дюплесси. Когда же наконец Джузеппе решил применить свои таланты художника и рисовальщика, он, как говорят, быстро нашел несколько заказов, среди которых оказался и заказ на портрет начальника парижской полиции Сартина. В ту пору Бальзамо не только продавал рисунки, но и дарил их, и многие находили их выполненными не без таланта.

Пока Джузеппе рисовал, Лоренца развлекалась в обществе Дюплесси: театры, балы, загородные прогулки; поклонник даже нашел Лоренце учителя танцев, и та с самозабвением принялась осваивать модные в то время менуэты и гавоты, тем более что уроки оплачивал Дюплесси. Всякий раз, замечая, с какой радостью жена садится в карету к хозяину дома, дабы ехать на очередной бал, Бальзамо становился все мрачнее: он чувствовал, что Лоренца всерьез увлеклась новым кавалером; чем стремительней развивался роман Лоренцы, тем хуже обращался с ней Джузеппе. Видя, как оборачивается дело, Дюплесси принялся уговаривать Лоренцу покинуть нелюбезного сицилийца. Он сулил ей достойное содержание и даже готов был отвезти ее в Рим, к родителям. Но честно признался, что жениться на ней, к сожалению, не может, ибо уже женат. И в голову Лоренцы постепенно закрадывалась мысль: а почему бы ей и в самом деле не расстаться с Джузеппе? Пребывание в Англии оставило неприятный след в ее душе, а уж про климат и говорить нечего. На берегах туманного Альбиона теплолюбивая римлянка постоянно страдала от промозглой сырости. Обладая превосходной интуицией, Бальзамо уловил изменения в настроении супруги и, сообразив, что ее интрижка грозит зайти слишком далеко, снял небольшую квартирку на улице Вьез-Огюстен и объявил о переезде. Влюбленный господин Дюплесси не собирался расставаться с предметом своей страсти; он уговорил Лоренцу бежать от мужа и отсидеться в квартире, кою он будет для нее снимать, пока Калиостро не надоест ее разыскивать. Однако он недооценил Калиостро: темпераментный сицилиец не намеревался расставаться со своим сокровищем не только по причине оскорбленных чувств супруга и собственника, но и по соображениям вполне практическим: несмотря на всю его магию, Лоренца была самой надежной волшебной палочкой, неоднократно выручавшей его из беды.

«В январе 1773 года некий итальянец, именовавший себя Джузеппе Бальзамо и претендовавший на звание человека благородного, представил господину де Сартину, бывшему в то время начальником полиции, записку, в коей просил оного Сартина заставить господина Дюплесси, управляющего господина маркиза де При, вернуть указанному Бальзамо его вещи, кои, по словам Бальзамо, сей Дюплесси неправедным образом удерживал, а также указать искомому Бальзамо место, где скрывается его жена, которую Дюплесси соблазнил и похитил. Далее господин Бальзамо сообщал, что, прибыв в Париж четыре месяца назад, они с женой поселились у господина Дюплесси, с которым Бальзамо случайно познакомился по дороге из Англии во Францию. Поначалу сей Дюплесси обходился с ними весьма достойным образом, но потом воспылал чувством к вышеуказанной супруге Бальзамо, но та оказала ему сопротивление и ухаживаний его не приняла. Когда же супруг выразил оному Дюплесси свое неудовольствие, Дюплесси выгнал их обоих из своего дома и не пожелал отдать им вещи, кои они с собой привезли. А еще Бальзамо заявлял, что Дюплесси не только соблазнил его супругу, но и убедил ее тайно покинуть дом мужа. И теперь супруга его сбежала, и вот уже несколько дней он, Бальзамо, не может отыскать ее убежища.