Брюль с Шилом, пока ехали, базарили, что бабу обязательногрохнут, только сначала деньги возьмут.

Короче, приехали на вокзал. Ровно в полпятого звонитмобильник, и баба говорит, типа, деньги в «копейке» лежат. Только чтобы мужикаотпустили. А мужик этот — типа, бабы этой хахаль, но уж совсем слизняк. Шилоего чуть тронул, а он сразу и бабу свою сдал и вообще раскис, типа, соплямиизошел.

Короче, пацаны из джипа вылезли и мужика этого выпустили. Онпошел по площади не поймешь куда — видно, совсем соображение потерял. А пацаныподгребли к «копейке», Брюль внутрь залез и машет своим — лады, мол, тут наша касса!Сел в «жигуль», капусту считает. Витька Руль один остался в джипе, глядит, чтотворится, — интересно же. Только вдруг прямо к джипу подходит матерыйбомжара — такой, будто только из канавы выбрался, одна грязь, — и внаглуютак ссыт на заднее колесо… Витька, хоть по жизни и не зверь, но от наглоститакой прямо, типа, обалдел, типа, зенки повылазили. Из джипа выскочил, набомжару попер:

— Ты, сучье вымя! Какого греха тут вытворяешь? Да тыхоть понимаешь, грязь поганая, на кого лапу поднял?

Но бомжара, видно, очухался, такого стрекача задал — толькопятки засверкали. Витек плюнул, за бомжарой не погнался — нельзя ведь джипоткрытый оставить, еще сопрут чего. Шило потом зенки выколет, а у вокзалашантрапы-то ведь всякой немерено!

Витек сел опять на шоферское место, смотрит, какие там делавокруг «копейки», как вдруг в бок ему что-то ткнулось и сзади голос шепчет:

— Ты, кореш, только пикни — печенку прострелю! Руки наруль, живо!

Витька назад покосился — сидит совсем

малолеток, в руке «пээмка», пистолет Макарова.

Как этот пацан успел в джип забраться — понятно, пока Витькабомжа гонял. У джипа ведь замок центральный, одну дверцу откроешь — всеоткрываются. С одной стороны, вроде удобно, а с другой — типа, обвороватьмогут, пока колесо меняешь. Есть такие пацаны — этим промышляют: возле Биржиили крутого магазина, где люди с деньгами паркуются, правую заднюю шинупрокалывают.

Мужик только отъедет — чувствует, колесо спустило. Оностановится, выйдет поглядеть, а барсетку с деньгами или портфель какой насиденье оставит. Пацаны из соседней машины только руку протянут, барсеткуприхватят — и поминай как звали.

Витек про такую систему, типа, знал, но сам же на ней ипрокололся. Бомжара наверняка в доле был. Что делать? Пацан хоть и малолетний,но малолетние-то самые отмороженные и есть: пальнет из «пээмки» — и нет его… УВитька даже в боку заболело. Ладно, думает, посмотрим, что дальше будет.Положил руки на руль. Пацан «пээмку» в левую руку перекинул, к затылкуприставил, а правой ловко так Витьку обшмонал, нашел ствол за ремнем и забралсебе. Витек аж крякнул от расстройства, а сам и думает: ну, малец, обожди, Шилос тебя живого шкуру сдерет! Ну до чего же наглая пошла молодежь — тут рядомсерьезные люди пасутся, а этот недомерок у них на глазах, можно сказать, орудует!

— Ну, и что дальше? — говорит Витька. — Ты,малец, сильно крутой?

А этот недоделанный двумя стволами трясет и на Витькузверем:

— Кто тут крутой, мы после разберемся, а сейчас быстропоезжай вперед, и чтобы от «копейки» подальше забирать. И проедешь мимо тогоублюдка недоделанного, который по площади топает. Понял? Быстро трогай, а то яв тебе дырок понаделаю, как в решете!

Витька тронул, что тут сделаешь, когда два ствола в спинусмотрят, развернулся по дуге, подъехал к тому раскисшему мужику. Пацан дверцуоткрыл, мужику что-то крикнул, втащил его в джип, но одной рукой в Витькустволом все же тычет. А потом как заорет:

— А теперь гони, так твою, как можешь, а то пристрелю кчертовой матери!

А Витьке что остается? Погнал. Ладно, думает, наши тебядостанут — мало не покажется.

Смотрит в зеркало — Шило заметил, что джип уходит, заорал,за ствол схватился, куда, мол, убью! Да потом пожалел стрелять — свой же джип,фига с два потом починишь!

Брюль кричит:

— Пацаны, в машину! Живьем их возьмем!

Короче, все погрузились в эту гребаную «копейку», дверизахлопнули, «копейка» с места тронулась… И что тут стало! Рвануло так, чтовокруг стекла в домах повылетали! «Копейка» несчастная подскочила, в воздухезакувыркалась и обратно шмякнулась, только уже отдельными, типа, кусками. Дым,,огонь, просто смотреть страшно. А там ведь, в «копейке» этой, — всепацаны!

Витька в руль вцепился, тормознуть хотел, а этот,отмороженный, как завизжит:

— А ну жми, как можешь! Тебе как лучше — пулю в затылокот меня схлопотать или к омоновцам в лапы загреметь? Они сейчас на взрывслетятся!

Точно, Витек и сам уже сообразил, что сейчас лучше быстрее сэтого места ноги делать, пока, типа, не поздно. Джип с площади выскочил наЗагородный. Оттуда развернулся направо к Обводному каналу. Отморозок малолетнийперелез на переднее сиденье, одной рукой ствол держит, руль у Витьки перехватили орет:

— Притормози и прыгай, мать твою, а то выброшу, но ужедохлого!

Витька видит — совсем парень с катушек съехал, запростопристрелить может. Притормозил и выскочил от греха. Да и прыгнул-то неудачно,ногу, типа, подвернул, но кое-как поднялся и похромал. Куда идти — непонятно,нога болит, а перед глазами так и стоит, как машина горящая в воздухекувыркается. Такое увидишь — не скоро забудешь, да и пацанов жалко, хотя они исволочи были, если реально разобраться…

— Эх, здорово на джипе ехать! Высоко, всех видно!

Но ехали мы недолго — не хватало еще, чтобы первыйпопавшийся пост нас остановил. Отъехали подальше по Обводному, я вышла ивытолкнула ненаглядного, потому что после взрыва его «копейки» он вообще сталкак сомнамбула. Я развернула джип к воде и включила первую скорость. Машинпоблизости не было — время раннее.

Джип шлепнулся в канал с глухим плеском. Там было неглубоко,и он погрузился только до половины. Было тихо, здесь, на набережной, никого небыло в такой ранний час, но все же нужно скорее уходить отсюда. Джип потомвытащат и, поскольку он почти не пострадал, а хозяев машины уже нет на этомсвете, то джип достанется какому-нибудь милицейскому начальнику. Ладно, сегодняя добрая, пусть попользуется!

Ненаглядный рядом со мной стоял столбом и молча смотрел натонущий джип.

— Эй, — я тронула его за рукав, — нам нужноидти.

Он дернулся и затравленно оглянулся. Я пригляделась к немувнимательнее, потому что раньше не было на это времени. Видок у ненаглядногобыл тот еще. Куртка грязная — видно, валялся на полу в каком-нибудь подвале.Шапку он потерял, волосы всклокочены, на лице — грязь. Он все время отводил глазаи отворачивал голову вбок.

— Послушай, — по возможности мягко началая, — я понимаю, что тебе досталось. Но теперь все позади, так чтоприободрись, нужно сделать последнее усилие.