– Не закрывай глаза. Я хочу, чтобы ты видела все…

Сначала я собираюсь ему объяснить, что я всегда целуюсь и занимаюсь любовью с закрытыми глазами. Они как-то сами закрываются. Наверное, так проще сосредоточиться на ощущениях. Но потом решаюсь приподнять веки, и меня обжигает волна возбуждения.

Пальцы Андрея обводят мои соски, и они сразу съеживаются, вытягиваются вверх.

Как это красиво – мужские руки, сжимающие белые нежные бедра.

Андрей протянул мне подушку:

– Подложи под спину, приподнимись, смотри…

Я догадалась, что он хочет сделать, и покачала головой:

– Не надо. Я не могу больше терпеть. Я хочу тебя.

Он удивленно улыбнулся:

– Уже? Быстрая ты.

Рядом с подушкой обнаружилась коробочка с презервативами. Андрей сорвал упаковку.

Еще секунда – и я вжата в постель.

– Дашка, посмотри на меня, – умоляюще зашептал Андрей.

Послушно открываю как-то незаметно захлопнувшиеся глаза. Пытаюсь смотреть на Андрея, но мне кажется, от удовольствия перед глазами у меня пелена.

Во мне никогда не было такого классного члена, и никто не умел так сладко двигаться, а еще есть его пальцы, вдруг добравшиеся до моих ягодиц, Андрей их сжимает и притягивает к себе, на себя.

Мне хочется, чтобы он был еще ближе, я обхватываю его спину ногами, вдруг ловлю его взгляд, близко-близко, и в нем столько животной страсти, я словно вижу начавшую сходить лавину. Она сразу же меня подхватывает, и понимание того, что Андрей видит каждую секунду моего удовольствия и испытывает то же самое, оставляет от меня только крики, всхлипы, стоны…

Я прихожу в себя от его голоса:

– Как-то все у нас быстро, да? Быстро прыгнули в постель, быстро кончили. Ты просто спринтерша какая-то.

– Это ты – спринтер.

– Нет, я марафонец. Сейчас узнаешь. Ты разрешишь мне поцеловать тебя там?

– Не-а, хорошего понемножку.

– Ничего не хочу слышать. Имею право, – Андрей осторожно развел мои ноги, согнул их в коленях. – Только не торопись улетать.

От прикосновения его губ у меня перехватило дыхание.

– Ничего не могу тебе обещать, милый, – пробормотала я, нащупывая среди складок простыни презервативы…

* * *

Я звоню в домофон уже минуты три, а Ирина до сих пор не открывает мне дверь. Заснула она там, что ли? Да, когда мы созванивались, было два часа ночи, сейчас начало четвертого. Но она пообещала меня дождаться. Мне срочно требовалось обсудить с ней последние новости, я просто не могла держать все это в себе, хотелось поскорее рассказать об Андрее. Поэтому, отъехав от подъезда, я сразу же набрала Иру. Она удивилась, но против моего приезда не возражала. Потом я созвонилась с Екатериной Евгеньевной. Няня сонным голосом заверила, что с Юлькой все в порядке, доча видит десятый сон и что я могу продолжать «гулять со своим парнем, все это понятно, дело молодое, давно пора заняться поиском нового мужа, а бывший засранец пусть локти себе кусает, что упустил такую женщину». Поскольку это был первый мой такой фортель за всю Юляшкину жизнь и я была уверена в няне больше, чем в самой себе, совесть меня почти не мучила. Так, кольнула для профилактики («ты не мать, кукушка, развратница!») и угомонилась. Хотелось только посплетничать с подругой, но ее, кажется, больше привлекал здоровый сон, а не подробности моего любовного свидания.

Я уже собиралась звонить Ире на мобильный, когда домофон ожил и вопросил сонным голосом подруги:

– Дашка, ты, что ли?

– А ты ждешь кого-то еще?

– Открываю, поднимайся!

Я пулей залетела в подъезд. Сейчас я ей все расскажу! Андрей такой классный, он самый лучший, я влюбилась, как девчонка. И он, кажется, тоже. Во всяком случае, когда мы прощались, Андрей сказал, что с ним такого никогда не было и что он очень счастлив. Когда он это говорил, у него было такое лицо – ах, радостное, очень довольное!

Открыв дверь, Ирина покружилась по прихожей, демонстрируя новый ярко-алый пеньюар (смерть мужчинам! безумно сексуальный! надо тоже себе такой завести, теперь мне есть кого соблазнять), потом осмотрела меня с ног до головы критическим взглядом и провозгласила:

– Забелина, у меня в холодильнике имеется лимон, и это очень кстати.

– Что, у меня вид такой довольный?

– Не то слово. Утречком навернешь, чтобы не сиять от счастья так откровенно. Иначе всю работу девчонкам испортишь, замучают вопросами.

Я, не в силах сдержать идиотской улыбки, кивнула. От переполнявшей меня радости я была готова сделать все, что угодно – съесть лимон, станцевать на столе или облагодетельствовать все человечество.

– Ира, ты – чудо! Какая классная тебе в голову пришла идея – завести мне анкету на сайте знакомств! У меня сразу же все изменилось, представляешь? Я больше не люблю Диму! Я даже рада, что он меня бросил. Потому что иначе я бы никогда не познакомилась с Андреем.

– Может, ты подождешь пока радоваться, – осторожно заметила Ирка и махнула рукой в сторону гостиной. – Проходи туда, там ноут. Хочу посмотреть анкету твоего мачо.

– Он не мачо.

– А кто?

– Он…

Я запнулась. С языка чуть не сорвались пикантные подробности про нерентабельный бизнес гробовых дел мастера, но я сразу же поняла, что Ирка после такой информации с душой опрыскает меня ядом сарказма. Про розовый пиджачок, понятное дело, тоже надо было молчать, как партизан на допросе. Но, в конце концов, я все же подобрала определение:

– Он – потрясающий любовник.

– Даша… ну ты даешь! – Ирины брови изумленно шевельнулись. Она включила ноут и нетерпеливо застучала пальцами по крышке стола: – Давай, комп, грузись скорее. Во дела… Как быстро все у вас случилось. Правду говорят, в тихом омуте… Так, давай мы на его страницу через мою зайдем. Сколько ему лет?

– Тридцать восемь. Цель знакомства – брак.

Пока Ирка вводила параметры поиска, я тарахтела без умолка. Мне даже стало казаться, что за окном не теплая весенняя ночь, а ослепительное утро. Счастье сделало ярче все вокруг, озарило таким изумительным светом…

– Я почти ничего о нем еще не знаю, – счастливо щебетала я, устроившись в кресле и закутавшись в клетчатый плед. – Но всей душой чувствую – это тот самый мой единственный человек. С Димкой, я же тебе говорила, у меня никогда так не было. Наоборот, все время казалось, что эти отношения продлятся недолго и ничем хорошим не закончатся. Теперь же я… я… как бы это объяснить, чтобы ты поняла? Я просто вся превратилась в цветок, который согревает яркое доброе солнце. Я даже не знаю, смогла бы я жить с Андреем. Понимаешь, у меня так много счастья, что я задыхаюсь и тупею. Невозможно же все время тупой быть. Я работать тогда не смогу. Я к нему прикасаюсь – и меня как током шарахает все время…