– На колени, нечестивцы! – скомандовал все тот же властный голос.

Поставленных на колени пленников окружили монахи.

– Кто такие? – спросил подошедший жрец в желтой тоге. Он был на голову выше Оглобли и шире в плечах.

– Думаю, этот, – начал отдававший команды монах, указав на Вика, – мопедкой рулил. А другой из братвы Креста будет. Вели пытать их, брат Рут, они вмиг нам…

– Нет, Федор, – оборвал жрец. Шагнув к пленникам, ткнул Оглоблю толстым пальцем в лоб, и тот качнулся. – Ты! Я знаю тебя, башмачник. Что делал здесь?

Вик покосился на старшего бригадира, который что-то пробурчал бессвязно.

– Федор, чего он бормочет? Эвона его перекосило.

– Не ведаю, брат Рут. Он уж был таким, токмо мальчишку пытался поколотить. Ну, мы пресекли.

На заставу вернулся второй «тевтонец». Подбежавший к жрецу монах доложил, что на холме был еще кто-то, но ускакал на лошадях, и протянул электродубинку. Рут кивнул, покрутил в руках дубинку, взглянул на Оглоблю.

– Теперь ясно, – обратился он к Федору, – почему он едва языком ворочает, током долбанули.

– Я… – вдруг произнес Оглобля, задрав голову, – я з-за щенком гнался.

– Странно ты как-то гнался, друже, – взирая на него сверху, сказал Рут. – Ты на склоне хоронился, где люди Ильмара Креста были. Они за Октагоном слежку вели. Ты в сговоре с ними? Лучше отвечай честно. А потом и мальца послушаем, – Жрец бросил взгляд на Вика. – Чтоб установить, как дело было.

– Н-не знал я, что там… е-е-еще кто-то, – прохрипел старший бригадир. Громко сглотнув, тряхнул головой. – Щенка Дюк утром должен в Храм забрать. – Он наконец справился с заиканием, и кожа на лысине разгладилась. – А тот сбежал. Не хочет в Канториум…

– Дюк? Канториум? – Жрец повернулся к Вику, потом переглянулся с Федором.

– Слишком взрослый для бурсы, – сказал последний.

– Переговорщик его в старшие классы определил, – вставил Оглобля.

Заложив руки за спину, Рут спросил Вика:

– Кто таков?

Тот опустил голову.

– Сын Каспера, – ответил за него старший бригадир.

– Странника?

– Да.

Вик подумал, что слишком часто за сегодняшний день вспоминают отца. Украдкой глянул на жреца – лицо вытянутое, нос тонкий, густые волосы зачесаны назад.

– Продолжай, башмачник, – произнес жрец после раздумий.

– Дюк Абен с нашим Архипом договорился, что утром за шакаленком приедет. Ведь с вами оговорено, что завтра караваном совместным выступаем.

Рут кивнул.

Вик хотел открыть рот, оправдаться, но понял: доказывать что-то бесполезно. Одно хорошо, Оглобля теперь до него не доберется. А ведь преследовал, чтобы убить. И на холме прикончить его пытался.

Слушая вполуха рассказ старшего бригадира, Вик думал, как тот снова лихо повернул дело в свою пользу. И лучше сейчас помалкивать, а если жрец все-таки пожелает ему слово дать, то сразу повиниться, мол, испугался храмовых порядков, некроз мозги разъел, потому и решил пуститься в бега.

– Складно поёшь, – хмыкнул Федор, когда Оглобля закончил рассказ.

Рут, напротив, был серьезен.

– Вышли людей прочесать холмы, – приказал он, и усмешка исчезла с лица монаха. – Действовать скрытно. На стенах караулы усилить, наблюдать. Этих двоих с рассветом к башмачникам отвезешь. Мальчишку передашь Архипу и дождешься брата Дюка. Когда убедишься, что он забрал послушника, на заставу возвращайся.

– Ясно, брат Рут. Яшка!

Жрец развернулся и зашагал к крепостной стене.

– Тут я, Федор. – В круг света ступил молодой монах.

– Пленников в курятник, и охранять, чтоб не поцапались там. Утром с Акимом поедете со мной до башмачников. Будите сменщиков. В дозор назначаю…

Вика и Оглоблю подняли, ткнули в спину стволами штуцеров и погнали к приземистой постройке, примыкавшей к крепостной стене.

Архип Дека пнул сапогом камушек, проследил, как тот допрыгал до гранитной лестницы, ведущей на галерею первого этажа, и уставился во двор.

Бригада давно построилась в колонну. Осталось только скомандовать, и часовой распахнет ворота. Первыми пойдут два мотоцикла с колясками, за ними полтора десятка верховых, потом обоз; в арьергарде бензовоз и еще один небольшой отряд всадников.

Заложив руки за спину, глава клана повернулся к Вику с Оглоблей, которые стояли посреди опустевшей галереи. Доставившие их хмурые монахи сказали только, что изловили обоих под стенами Октагона, ночью, и удалились во двор дожидаться переговорщика Дюка.

Архип положил ладонь на деревянную кобуру с маузером, сбил пальцами пылинку с воротника кожаной куртки. Придирчиво осмотрел свои начищенные до блеска сапоги и сказал:

– Ну?

Вик покосился на Деку и отвел взгляд.

– Молчите? – Архип стал мерить галерею шагами. – Оглобля, тебе что было сказано? Я тебе бригаду доверил…

– Дык я его ловил!

– Ты людей должен был поднять, а не самолично по городу бегать! Ночью! А если б тебя в нищих кварталах завалили?! Мне доложить, приказ получить, только потом… – Дека развернулся к Вику: – А ты? Обмануть меня вздумал? Сбежать?! Ты ж… Я тебя…

Он задохнулся от злости. С рокотом во двор вкатился сендер и подрулил к «тевтонцу», в котором ожидали монахи. Архип плюнул с досадой и продолжил, когда шум двигателя смолк:

– Ваше счастье, что времени нет. А то бы… – Он снова положил ладонь на кобуру. – Старшим бригады пойдет Копыто. Оглобля, ты у меня теперь в обозных числиться будешь!

С лестницы донеслись шаги, и Архип обернулся.

Переговорщик Дюк встал на верхней ступеньке, разгладил бороду. Одет он был по-походному, но дорого: шитые на заказ ботинки с толстой ребристой подошвой и высокой шнуровкой, свободные штаны из плотной ткани, черная полуряса с капюшоном. Патронташ через грудь, на поясе тесак в петле, в открытой кобуре однозарядный пистоль «контендер». Очень редкое и ценное оружие, может стрелять винтовочными патронами, рукоятка и ложе из орехового дерева, ствол из нержавеющей стали.

Дюк коснулся распятия на груди, с любопытством взглянул на Вика и Оглоблю, кивнул Архипу.

– Преподобный Гест велел молодого послушника в Храм доставить.

Глава клана махнул рукой и пошел к лестнице.

– Забирай.

– Вижу, бит Вик Каспер. Что произошло? Преподобный Ге…

– Забирай! – зло бросил Архип, обернувшись уже на ступеньках. – С глаз долой.

Дюк подошел к Вику.

– А ты чего стал?! – крикнул Архип бывшему старшему бригадиру. – Шагай в обоз!