– Жорик, отпусти губу! Я живая, глупая ты рептилия!

С трудом, но удалось оторвать от себя геккона. Вот тогда и нахлынул гнев. Всепоглощающая и неистовая ярость. Захотелось сорваться с места, вбежать в офис и со всей силы приложить начальника лицом об стол. Кроме этого я планировала прищемить ему самое дорогое дверью. Не знаю, как это возможно, но фантазия всегда была моей сильной стороной. Я так живо представила себе эту картину, что даже зловеще захихикала.

Однако натура у меня была уравновешенная, и я всегда предпочитала спонтанному выбросу эмоций холодную месть. Поэтому в моих планах внезапно появился визит на третий этаж.

Когда на следующий день я покончила с бумагами в отделе кадров, то вместо того, чтобы спуститься к выходу, поднялась в офис. Лиза сразу меня заметила и мгновенно утащила в уборную, пока босс меня не увидел. А через несколько секунд к нам присоединилась добрая половина офиса. Причем мужскую половину коллектива не волновало, что туалет женский.

– Как я рада тебя видеть, – секретарь обняла меня, остальные проделали тоже самое позже.

– Я тоже рада вас всех видеть. Дракон бушует? Жжет селян, палит деревни? Или уже залег в пещеру? – я шутила, но никто из присутствующих даже не улыбнулся. Тяжелая аудитория.

– Не пойми меня неправильно, – зашептала Азалия Давидовна, – но зачем ты вернулась?

– Хочу узнать самую большую слабость Гранда. К чему он неравнодушен? Что может довести его до истерики?

Я говорила все это с горящими глазами и диким возбуждением от будущей пакости, чем заставила работников переглянуться и не один раз.

– Да бросьте, ребята. Этот сукин сын уволил меня ни за что. Всем известно, что напортачила Лиза, – и я указала обеими руками на секретаршу.

По удивленным взглядам большинства, я поняла, что никто не знал этого.

– Я не стала говорить. В этом не было смысла, – девушка пожала плечами, будто это мелочь, но в глаза не смотрела.

– Смысл есть. Если Морган компетентна и действительно была уволена ни за что, у меня есть что ей рассказать, – адвокат кровожадно усмехнулась. Ее примеру последовали все. Кто-то даже начал потирать ручки, а Костя глупо хихикал в уголке.

– Внимательно вас слушаю.

Решено было собраться в обеденный перерыв в беседке в лесу, которую отстроили специально для сотрудников и их посиделок в летнее время. Там даже было небольшое кафе, где можно было заказать напитки и перекусить. Все же в офисе в рабочее время никто не рискнул задерживаться надолго в туалете, опасаясь взбучки, а рассказать многим было что.

Я не переставала удивляться тому сервису и социальному пакету, который предоставлялся сотрудникам агентства. Даже уборщица Клавдия дважды в год ходила в отпуск и получала от компании дополнительную выплату по инвалидности. Насколько мне было известно, частные организации таким не занимаются. Пособие выплачивает государство. По сути, тяжело жилось только тем сотрудникам, кто работал непосредственно с Грандом и вынужден был терпеть его дрянной характер, ругань и самодурство. Остальным жилось просто великолепно. Особенно третьему этажу. Хоть я и признавала тот факт, что Люк невероятно одаренный человек и отлично справляется со своей работой, но тирания в его действиях проглядывалась, как и необоснованные придирки ко мне. Несмотря на это, я тяжело переживала потерю такой высокооплачиваемой и выгодной работы. Зла не хватало, чтобы выразить все мое негодование, зато я могла показать его действиями.

– Вы меня пугаете, – я со смесью удивления и неверия смотрела на Азалию Давидовну, Лизу и Сашу из бухгалтерии, которые почти залпом пили обжигающий кофе.

– Что не так? – спросил парень, скрывая свои пронзительно голубые глаза под очень темными очками, а угольно-черные волосы под кепкой с широким козырьком.

Бухгалтер всегда был излишне бледен, а иногда дело доходило даже до синюшности. Как говорил сам брюнет, у него слабая форма Порфирии, непереносимости солнечного света. Кожа при таком заболевании в прогрессирующей форме сгорает за считанные секунды. Поэтому никого уже не удивляло, когда летом Саша ходил весь замотанный, да еще и в перчатках. Иногда он носил с собой зонтик из плотной черной ткани.

– Тридцати пяти градусная жара, а вы пьете горячее? Причем почти кипяток! – нереальные люди. Как изнутри еще не поджарились?

– Я люблю жару, – призналась адвокат, опрокидывая в себя исходящий паром напиток. Я думала, она сейчас сама задымится, но нет, все было в порядке. И мозги не вскипели.

– Ты просто непривычная. Саша у нас может в тридцати градусный мороз есть мороженное и запивать колой со льдом. Это все результат влияния директора. После него ничего не страшно, – пояснила Лиза и тоже допила залпом обжигающий американо.

Вот и задумаешься, стоит ли переживать из-за увольнения. Превращение в железную леди меня не прельщало. Однако то, как именно Люк сообщил мне об увольнении, его слова и поступки, я не могла этого так просто оставить. Раненая гордость и самолюбие требовали мести.

– Черт с вами! Пейте, что хотите. Я остановлюсь на безалкогольном махито. – Я придвинула к себе прозрачный стаканчик с полусферической пластиковой крышкой. – А теперь колитесь, какая у нашего драконища слабость?

И разом наступила тишина. Каждый пытался спрятать глаза, или сделать вид, что их напитки крайне интересны. Одна Азалия смотрела прямо. Наверняка женщина решила мне помочь уже давно, и не сомневалась в своем выборе, в отличие от остальных. Думаю, многие боялись последствий, мне же на них было глубоко плевать. Уволить и выселить меня повторно невозможно. Из-за Гранда мне предстояло позорное возвращение к родителям прямо в день рождения отца. Что могло быть хуже?

– Недостатков у Люка много, но они не помогут тебе наказать его, – издалека начала адвокат. – Однако есть одна вещь, которую Гранд никому и никогда не отдаст. Она слишком… Скажем так, дорога ему.

Заминка с формулировкой была заметной и сразу насторожила, но я решила, что это мелочи. Главное, что мне станет известна слабость Люка. Я собиралась заставить его ползать чуть ли не на коленях! Внутри радостно скакали черти и скандировали «Гранда на меч!». Почему именно на меч, было для меня загадкой. Какая-то подсознательная ассоциация, которую я не могла разгадать.

– И что это за вещь? – я наклонилась вперед, в нетерпении ожидая откровения.

– Сережка с топазом, которую он носит в ухе, – спокойно ответила Азалия, немного разочаровав меня.

Я даже села обратно на стул и откинулась на его спинку. Внутри разрасталось неверие. Вряд ли какой-то гвоздик, пусть и с топазом, мог быть настолько важен начальнику. Скорее я стану настоящей кикиморой, чем Люк начнет ползать передо мной на коленях, выпрашивая серьгу.

– Не пытайся понять. Просто для его… М-м-м, рода это очень важная… Реликвия.

Мне все больше казалось, что специально для меня некоторые вещи перефразировали, чтобы я лучше поняла. Было неприятно, что меня считали слегка глуповатой и неспособной понять простые истины. Возможно, не я была странной, а все работники рекламного агентства, но вменяемый среди сумасшедших всегда в проигрыше. Большинство задает норму, даже если это большинство невменяемо.