– А-а-а… Об этом, – он даже поскучнел. – Не такая и редкость среди нас смешанные браки. Это когда партнерша принадлежит к другой расе: демоницы, вампирши, суккубы… Правда, в таком случае о потомстве ничего конкретного сказать нельзя. Никогда не знаешь, у кого кровь сильнее и чьи черты будут доминировать в детях.

– А люди? Их в пару выбирают?

Братец напрягся. Я уже и не ожидала получить ответ, но…

– Выбирают, – сказал он. – Но здесь всплывает много других нюансов и особенностей. Главное из которых, закон о неразглашении нашего существования среди людей. Это сложно, но иногда случается.

– Как у мамы с папой?

– Как у них, – Миша кивнул, а вокруг глаз вдруг собрались лучики-морщинки. Так бывает, когда человек пытается улыбаться глазами. – Но такое сейчас тоже редкость.

И я поняла, что разговор зашел не о тандеме «оборотень-человек», а про искренние чувства между супругами, как и было у наших родителей.

Все же мой брат имеет тот еще скверный характер, но он не подлец. Никогда не был и, надеюсь, никогда не будет. В этом я сегодня еще раз убедилась, что заставило меня гордиться Мишкой и сидеть с глупой улыбкой на мине до самой больницы.

Припарковались вовремя, но в отделение подняться не успели. Только подошли к крыльцу, как из двери вышла Вера под ручку с Вадимом Сергеевичем. Моего братца тут же перекосило, а сияющая улыбка подруги завяла.

– Верка! – я кинулась к подруге и заключила в крепкие объятья. – Как я рада тебя видеть!

Она зашлась счастливым смехом:

– Задушишь, малахольная! – но и сама не слабее обнимала в ответ. – Ух! Как я соскучилась! Едва не померла от скуки.

– Как по мне, так ты вполне нашла себе развлечение по вкусу, – Мишка хмуро стрельнул глазами в уже бывшего лечащего врача блондинки, тот на провокацию никак не среагировал. Вот что значит интеллигентная кровь!

Такой язвительной реплики от Чижа я совсем не ожидала! И кто говорил, что у нас в роду не затесались ехидны?

Подруга никогда за словом в карман не лезла.

– А я все умею схватывать на лету, если пример есть перед глазами,  –сказала, как отрезала. Не знаю, что имела в виду, но судя по зло сощурившемуся братцу, он-то прекрасно понял, о чем зашла речь.

– С выздоровлением, – процедил Мишка, сунул Верке в руки букет и торт.

Та глянула на «дары» и брезгливо сморщила носик:

– Спасибо, конечно. Но не стоило тратиться.

– От чего же нет? – братец уже закипал.

– Сладкое вредно, а на розы у меня аллергия.

Чего?! Я едва челюсть на асфальт не уронила. С какого перепугу у нее вдруг нелюбовь к сладостям и аллергия образовалась?!

Верка же явно шла на Оскар. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, играла она совершенно естественно, не прикопаешься! Подруга небрежно передала цветы и торт Вадиму.

– Вот как? – процедил Мишка сквозь зубы.

– Вот так.

Врет ведь! Врет, как дышит!

Братец выхватил презенты у Вадима и легким движением руки отправил их в ближайшую урну. Мы с Веркой пораженно выдохнули в унисон.

У меня даже глаза защипало от обиды.

Тортик-то! Тортик зефирный жалко!

– Проблема решена, – отряхнул руки он. – Нечего рисковать здоровьем. Пойдем, мы с Анькой подвезем тебя домой.

– Меня подвезет Вадим, – в глазах подруги вовсю разбушевалась буря. Только молний и не хватало! И как она смогла совладать с эмоциями и вполне спокойно ответить? Загадка…

– Вадим? – выгнул бровь Мишка. – А его пациенты не пострадают? Так долго дожидаться лечащего врача…

– Я как раз закончил дежурство. Благодарю за беспокойство, но не стоит, – мужчина вновь мягко взял Веру под руку. – Пойдем, Верочка, тебе еще вредно долго находиться на солнце.

– Да-да, конечно, как скажешь.

Подруга была сама любезность и радушие. Просто расцвела ослепительной улыбкой и позволила себе приобнять мужчину в ответ, преданно заглядывая тому в глаза. Правда, косилась в сторону Чижа, внимательно следя за его реакцией. А та не заставила себя долго ждать. Братец сцепил зубы, даже желваки на скулах заходили, стиснул кулаки до хруста в костяшках и весь напружинился, точно собирался вцепиться в глотку этому самому Вадиму… Вот это да-а-а…

– Ты когда на работу? – решила перевести внимание на себя. – «Неделька» без тебя, как без рук.

Подруга рассмеялась:

– Вадимчик еще несколько дней понаблюдает за моим состоянием и если все будет в порядке, то к следующей неделе я буду в редакции. Так уже хочется взять новое задание, просто жуть!

– Вадимчик? – процедил Чиж, но на него, кроме меня, никто внимания не обратил.

– С твоей-то гиперактивностью я вообще удивляюсь, как ты больницу по кирпичику не разобрала в поисках интересного занятия! – попыталась пошутить я.

Новый ухажер Веры тепло улыбнулся:

– Она пыталась, поэтому мне пришлось взять огонь на себя и направить ее энергию в мирное русло.

– Как заботливо, – вскинулся Мишка. – Я сейчас расплачусь!

Вера недовольно поджала губы, но к моему удивлению ничего злостного не ответила, просто проигнорировала. Выбрала новую тактику?

Братца ее молчание только взбесило еще больше. Когда мы подошли к парковке и Вадим помог Вере забраться на переднее сиденье черного внедорожника, у Чижа из ушей почти-что пар повалил!

– Спасибо, что встретили, – улыбнулась подруга. – Еще увидимся!

Мы с ней обменялись коротким объятьем на прощание, дали зарок созвониться, и Вера укатила со своим доктором. Вот лиса!

Мишка долго смотрел им вслед. Молча, угрюмо, зло. Пока я его не одернула, напомнив, что пора бы мчать в редакцию. Начальство не изволит опаздывать и нас сожрет за просчет, не поперхнется. Не стоило затягивать удавку еще туже. И так на полтора часа позднее на работу заявимся.

К редакции ехали молча. Я братца не решалась трогать, а как рванет?! Таким злым в последнее время я его видела только рядом с Верой. Вот умеет подруга довести до белого каления одним щелчком пальцев! Это талант!

И лишь заглушив двигатель, Мишка нарушил гробовую тишину.

– У них это серьезно?

В уточнениях я не нуждалась, прекрасно поняла, о чем братец хотел знать. О Вере и ее верном докторе.

– У них это серьезно?

В уточнениях я не нуждалась, прекрасно поняла, о чем это братец.

О Вере и ее идеальном докторе.

– Откуда мне знать?

– Неужели еще не успели перемыть этому «Вадимчику» все косточки? – удивился он. – Не поверю.