– Да нет же; если ты попытаешься выстрелить из этого пистолета, он взорвется.

– Зачем тебе такая штуковина?

– Это ловушка. Тот парень вел себя так, будто хотел, чтобы я его у него отобрал. Я это сделал, но если б он успел потянуть за спусковой крючок, то – ба-бах! – и он был бы тем, кто смеется последним.

– Хорошо, что ты это заметил… Как это вышло, что ты у нас такой осторожный?

– Это не я осторожный, это ты легкомысленный. Если есть кнопка, ты сразу на нее нажимаешь, а если видишь, что какой-нибудь шнурок болтается, сразу за него тянешь. Если тебе придет по почте загадочный конверт, ты его сразу же откроешь и заразишься каким-нибудь вирусом.

– Что да, то да… – Лимон выпрямляет ноги и встает, затем смотрит на Мандарина сверху вниз. – Я пойду посмотрю, – говорит он, указывая подбородком в сторону головы поезда, – нет ли там кого подозрительного. У нас есть немного времени, пока мы не прибудем в Омия.

– У кого бы он ни был, этот тип наверняка его спрятал и сидит где-нибудь тихонько, стараясь выглядеть совершенно непримечательно. Так что проверяй тех, у кого будут самые невинные лица.

– Понял.

– Только не показывай им, что ты их проверяешь. Нам не нужны неприятности. Действуй тихо и аккуратно.

– Хорош уже хрень пороть.

– Я где-то слышал, что называть что-то «хренью» не очень вежливо, – язвительно парирует Мандарин. – Давай, иди уже. Если мы не найдем его, пока не приедем в Омия, у нас будут неприятности.

– Что, серьезно?

Мандарин на мгновение теряет дар речи. «Как он мог забыть о чем-то подобном?»

– Один из людей Минэгиси ждет нас на станции.

– Что, серьезно? – Когда Лимон произносит это во второй раз, он вспоминает, что действительно кто-то должен будет ждать их прибытия, чтобы удостовериться, что мелкий Минэгиси и чемодан с деньгами в безопасности.

– Ты прав. Неприятности.

«Какая радость, что я тебя тут встретил», – как будто говорят сияющие глаза Волка, когда он сгребает Нанао за воротник, впихивает его обратно в тамбур и прижимает к противоположной двери.

Поезд покидает Уэно, все больше набирая скорость. За окнами пролетают городские пейзажи.

– Погоди немного, пожалуйста. Мне нужно было сойти на Уэно, – пытается сказать Нанао, но Волк зажимает ему рот ладонью, а левым локтем упирается в его нижнюю челюсть, так что Нанао не может пошевелиться, пригвожденный к стеклу окна. Чемодан выпал из его руки и лежит теперь у двери с левой стороны. Нанао беспокоится, что из-за того, что синкансэн раскачивается, чемодан может куда-нибудь укатиться.

– По твоей вине я потерял один из задних зубов, – рычит Волк, и слюна пузырится в углу его рта, как будто он и впрямь настоящий волк, настигший свою добычу. – По твоей вине! По твоей вине!

«Так я и знал, – думает Нанао, – так я и знал: что-нибудь да произойдет. Вот оно и произошло». Ему больно оттого, что Волк давит на его челюсть своим локтем, но больше всего он обеспокоен сложившейся ситуацией. «Ну почему ни одно из моих заданий не может пройти гладко?» Теперь ему придется оставаться в поезде, пока он не прибудет в Омия, так что у него высок шанс повстречать настоящего владельца чемодана.

Ну и, конечно, вишенка на торте: Волк, выкрикивающий свои обвинения и мотающий башкой взад и вперед, отчего из-под его кепки и с длинных волос поднимается целая метель перхоти. Отвратительно.

Поезд накреняется, Волк теряет равновесие и выпускает Нанао.

– Я прошу прощения, прошу прощения, – извиняется Нанао так быстро, как только может. – Я против насилия, против насилия, – он поднимает обе руки в немного театральном жесте. – Если мы устроим разборки в синкансэне, у нас обоих будут неприятности. Давай доедем до Омия, вместе сойдем и обсудим наши дела. – Но, даже предлагая так устроить дело, Нанао испытывает тоскливое чувство оттого, что потерянный шанс сойти в Уэно уже не вернуть, а это значит, что его дела уже начали медленно, но верно катиться под откос.

– Ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, Божья Коровка.

Это прозвище выводит Нанао из себя. Он чувствует, как в его голове разгорается пламя. Многие коллеги называют его Божьей Коровкой. Не то чтобы он имел что-то против этих милых насекомых: маленькие, красненькие, с небольшим созвездием черных точек на спинке, что в них может быть дурного? Особенно Нанао любил божьих коровок с семью точками на спинке, потому что считается, что они приносят удачу; их даже называют lucky seven – «счастливой семеркой» – для такого неудачника, как он, это важно. Но совершенно ясно, что, когда другие люди называли его «божьей коровкой», они над ним просто издевались, сравнивая с крошечным, слабым жучком. Это его просто бесило.

– Да отвали ты! Что тебе вообще нужно?! – Едва Нанао произносит это, он видит блеснувший в руке Волка нож и напрягается. – Слушай, убери эту штуку. Что ты хочешь с ней делать? Если кто-нибудь увидит, у тебя точно будут неприятности.

– Не дергайся. Мы с тобой счас пойдем вместе в туалет, и я тебя там порежу. Но не переживай так сильно, я тоже на работе, так что у меня не будет достаточно времени сделать с тобой все, что я хочу. Если б у меня было достаточно времени, я заставил бы тебя визжать от боли… «Пожалуйста, умоляю, лучше убей меня!» – так бы ты запел, Божья Коровка. Но ты не волнуйся, я тебя быстренько обслужу. Чик-чик – и готово.

– Я не люблю туалеты в поездах.

– Это мне очень приятно слышать, потому что ты сдохнешь в туалете поезда. – Его глаза злобно сверкают из-под козырька кепки.

– Я на задании.

– Я тоже. В отличие от твоего, это действительно важное задание. Я тебе уже сказал, что у меня мало времени.

– Все ты врешь. Никто не дал бы тебе важное задание.

– Это правда! – Стоит задеть Волково больное самомнение, как его ноздри начинают раздуваться от негодования. Свободной рукой он шарит в кармане и извлекает оттуда фотографию. На ней девушка. – Знаешь ее?

– Откуда мне ее знать? – кривится Нанао.

Волк все время таскает с собой фотографии своих жертв – одну полученную от клиента и вторую, которую снимает сам, когда его работа закончена. У него целая коллекция снимков «до» и «после»: до и после избиения, до и после смерти – он ими очень гордится и обожает их всем показывать. Это еще одна его черта, которую Нанао ненавидит.

– Почему так получается, что это всегда девушки? Это потому, что ты Волк? Ищешь свою Красную Шапочку?

– Ты ее точняк не знаешь. Это не обычная девушка.

– И кто она?

– Это месть, понимаешь, месть! Кое-кто жаждет кровной мести. И я точно знаю, где она находится.

– Хочешь разобраться с бывшей подружкой, которая тебя послала?