– Низах, – поправила медсестра.

– Низах, – согласилась Светка. – Там есть томограф?

– Передвижной, – ответила сестра. – Там месячник диспансеризации как раз, томограф привезли, рентген, ПЦР…

– Понятно.

– Ваш папа в сознание пока не пришёл, я как раз справлялась.

Медсестра улыбнулась.

– А мы что же? – спросил я. – Нам что делать? Может, нам поехать… Куда отца отправили? В Низы?

– Не знаю, – вздохнула медсестра. – Это ведь не ко мне. Сейчас Юлия Владимировна придёт, она в инспекции несовершеннолетней работает. А вас надо посмотреть.

– Да с нами в порядке всё. – Светка стала чесать руку, запястье.

– Это пока неизвестно, – настойчиво сказала медсестра. – Симптомы могут быть скрытыми. Мозговые кровотечения, полостные кровотечения… Пойдёмте в кабинет, хотя бы давление измерим.

Я кивнул Светке. Та пожала плечами, почесала руку.

– Не переживайте за отца, – успокоила медсестра. – Там хорошее отделение, врачи опытные. А вас всё-таки надо осмотреть.

Мы не стали противиться, медсестра была неотвязная.

Кабинет был старинный, но аккуратный, с бывалыми медицинскими вещами, с облупившимися плакатами на стенах, с коричневым толстым телефоном с дисковым набором. Медсестра усадила нас на основательно штопаную кушетку и стала проверять наше состояние. При проверке она использовала весьма проверенные методы – слушала грудь и спину через деревянную трубку, выстукивала пальцами, мяла живот, глядела в глаза и с удовольствием стучала молоточком. По мне стучала сильнее и бесцеремонно, по Светке деликатнее. Светке она уделила времени гораздо больше, особенно долго изучала глаза и запястье, которое Светка уже успела расчесать. Выворачивала рассечённую губу, кривилась и щёлкала языком.

– Губу можно зашить, – сказала медсестра. – Я могу…

Сестра сняла с полки железную коробочку, откинула крышку. Внутри находились ветеринарных размеров иглы и моток ниток.

– Нет, спасибо, – отказалась Светка. – Само зарастёт.

– Шрам останется, – сказала медсестра.

– Ничего, – вздохнула Светка. – Буду с этим как-то жить.

Я хихикнул. Не хочет перед Некитом с заштопанной губой появляться.

– Больше видимых повреждений нет, – объявила медсестра. – Хотя денёк за вами придётся посмотреть, у вас всё-таки нервное потрясение.

Медсестра указала мизинцем на руку Светки.

– Есть мазь Вишневского, – посоветовала медсестра. – Отличное средство!

– Её из лягушек делают, – поморщилась Светка.

– Зато от всего лечит!

В глазах медсестры полыхнул целительский восторг, видимо, мазь Вишневского сыграла в её судьбе значительную роль. Она не удержалась и сняла с полки коричневую банку.

– Спасибо, – я взял эту банку. – Воспользуемся.

– Лучше из мази компресс накладывать, – сладостно вздохнула медсестра. – Компресс – самое эффективное.

– Наложим компресс, – пообещал я. – А что нам сейчас делать? Ждать?

– Да, – кивнула медсестра. – Ждать. Вы посидите в коридоре, подождите, Юлия Владимировна скоро прибудет.

Медсестра улыбнулась, достала толстую медицинскую книгу и начала в неё что-то внимательно записывать. Мы немного посидели на кушетке, глядя, как медсестра украшает бумагу своим мелким почерком. Но медсестра всё писала и писала, стало понятно, что нам пора выйти и действительно подождать в коридоре.

Вот мы вышли в коридор, уселись на скамейке и стали ждать эту Юлию Владимировну, но как-то Юлия Владимировна не прибывала и не прибывала, время уже перевалило за полдень, а Юлии Владимировны так и не случалось. Светка утомилась, легла на скамейку и задремала, а я отправился побродить по больнице, бывшему пеньковому техникуму.

Тут было три этажа, широкие коридоры и высокие потолки, и такие же высокие окна, поэтому на больницу не походило, слишком светло. Зелёный линолеум с протёртыми тропками, батареи, крашенные в охру, какие-то рисунки, замазанные на стенах белой эмалью. Фонтанчики с водой, торчащие из стен.

Никого.

Безжизненно. Ни больных, ни здоровых, ни врачей, ни пациентов. Все выздоровели. Решил начать осмотр сверху, поднялся на третий по широкой лестнице, уткнулся в дверь. Хорошая, крепкая дверь, закрыто. Третий этаж недоступен.

Я наклонился и посмотрел в замочную скважину.

Неожиданно подумал, что никогда в жизни не смотрел в замочную скважину. Кажется, самая обычная штука, в фильмах и книгах герои смотрят в замочные скважины напропалую, а вот в реальности…

Первый раз.

Видно было неплохо, белый коридор, справа окна, слева палаты, плитка на полу выложена ромбами. Ничего необычного, больничное отделение, в котором нет пациентов. На подоконнике белый халат валялся. Я уже почти оторвался от этой скважины, но тут…

Я оторвался от замочной скважины.

Ну и что? Ну, подумаешь, халат белый. Ну, заляпан ржавчиной. И что? Больница ведь. На третьем этаже хирургическое отделение, так что ничего необычного в перепачканном халате. Подумаешь. Надо ещё посмотреть.

Я вдруг понял, что боюсь. Посмотрю – а халата там нет больше. Вот и думай – утащил его кто или причудился мне этот халат, и то и другое плохо.

Всё-таки глянул. Халат продолжал лежать на подоконнике. Халат как халат, нечего себя накручивать.

Спустился на второй.

Тут ничего необычного, коридор точно такой же, как на третьем. Те же ромбы на полу, те же подоконники, двери только открыты. Людей никого.

Запахло мазью Вишневского.

– Странный городок, – сказала Светка. – Больница есть, а больных нет…

Я обернулся.

Светка стояла рядом, подкралась неслышно, мазь выдала. Не спится, значит.

– Лето, – сказал я.

– А что они на нас смотрели так? – Светка понюхала банку с мазью, поморщилась. – Утром? Когда мы уезжали?

– Дикие, – ответил я. – Вот тебе и объяснение. Дикие люди. А потом, они, может, не на нас смотрели, а на птиц. Узнали, что птиц понападало, и приехали посмотреть.

– Птицепад – отдельная песня. – Светка подула на запястье. – Может, тут и рыба передохла?

– Не, не передохла, – возразил я. – Её давно уже выловили и съели. Вот лягушки передохли – это да. А птицы объелись лягушками и уже в свою очередь передохли. Все передохли. Все передохли, а есть охота, между прочим. Интересно, тут больных чем-то кормят? Или они тоже должны передохнуть?

Светка пожала плечами.

– А ты чего бороздишь? – спросила она.

– Так, смотрел.

– Пойдём вниз, там эта… Юлия Владимировна должна вот-вот…