– И почему твой отец считает приличным дарить мне украшения?

– Почему это должно быть неприлично? Брось, Нат, только не делай вид, что ты удивлена. Что ты ожидала увидеть внутри?

Учитывая наклонности его другого сыночка – как минимум отрезанную часть тела. Ухо, к примеру. Или палец. Диз фыркнул в ответ на мое выражение лица.

– Я это не приму.

– Ты опять это делаешь, – закатил он глаза.

Пытаюсь переспорить герцога? Да сколько угодно! Но даже в руки не возьму.

– Не знаю, как в твоем мире, но в моем украшения покупают супругам, любовницам или дочерям. Я Абигору не жена и уж точно не…

– Возможно, он относится к тебе как к дочери? – немного неуверенно предположил Диз.

И отчего я сомневалась?

– С чего бы? К тому же с вашими милыми привычками лучше от этого не становится. Как поживает твой братоплемянник?

– Зейн? Что с ним будет? – свободной рукой Диз подцепил цепочку и посмотрел кулон на свет. – Если тебя именно это смущает, то тебе он его не покупал.

– А кому? – вырвалось у меня.

Из любопытства, честное слово. Только по этой причине.

– Флоренс.

– Твоей няне? – покопавшись в памяти, вспомнила я. – Они с Абигором…

– У них были сложные отношения.

– Будто с вами бывают другие, – буркнула я.

Золотистые блики и голубизна неба, проглядывающего сквозь тучи…

– Она забавляла его. Была одной из немногих, кто не боялся дать ему отпор. Я помню, что он по-своему о ней заботился…

Дарил книжные новинки и баснословно дорогие подвески. А потом избавился от нее, когда потребность в гувернантке для сына отпала. Потрясающая забота.

– И тебе до сих пор не кажется странным, что Абигор решил подарить мне украшение, оставшееся от его бывшей любовницы?! Я даже боюсь представить, на что он может намекать.

– Ты плохо знаешь отца, если так считаешь. – В его глазах появились смешинки. Или отблески камня так попали, растворившись в зелени. – Абигор не намекает. Он говорит открытым текстом. Или отрывает конечности.

Одна фраза, и весь мой запал как ветром сдуло. Холодным, жестким, отсутствовавшим на том балконе посреди темных очертаний башен и пепельно-серого неба.

– Не шути так, – попросила я. – Пожалуйста.

Потому что невозможно было не вспомнить скованные движения и искореженную руку.

– Ты ведь осознаешь, что мне не больно?

Все равно. Если кто-то научился не чувствовать боль, это не значит, что ее не было. Я пересела на подлокотник стула. В последний раз полюбовавшись подвеской, Диз кинул ее на бархат.

– Значит, не возьмешь?

– Ни за что! Отдай ее Соррелу, отправь вашим адским экспрессом или как вы всё туда доставляете, но я к ней даже не притронусь.

– Упрямая.

В его голосе не было осуждения. Восхищения тоже – просто констатация факта. Я пожала плечами. Какая есть. Но лучше упрямая и живая, чем покладистая и мертвая.

– Твой отец ведь не за этим послал сюда Соррела?

Рука легла мне на колено, пальцы медленно выводили на коже одному ему известные письмена.

– Не за этим, – признал Диз после паузы.

– Все еще грозит карами египетскими и мечтает тебя убить?

– Как ни странно, нет, – задумчиво произнес он, не отрываясь от своего занятия. Я нетерпеливо дернула ногой. – Наоборот.

Кто сдох в Аду?

– Что изменилось? Южный король решил окончательно лишить Мора титула?

– Наоборот, – повторил Диз. – Гаап горд своим сыном. На каникулах Мор показал себя достойным наследником, проявив себя во время подавления мятежа в Мегаддоне.

Чем только люди (и нелюди) в каникулы не занимались… Я вот на реку ходила. По утрам бегала. Мороженое ела. А кто-то восстания усмирял. Даже неловко.

– Разве это не хорошие новости? – на всякий случай уточнила я.

Тогда Абигор должен отстать от Диза, разве нет? С детства Диза воспитывали так, чтобы он закончил ГООУ, договорился с «Хантерс», жил на Земле и управлял местной частью семейного бизнеса. Проблемы начались весной, когда юг Ада лишился Судии, а Южный король был готов признать своего сына недостойным позиции наследника. Тогда Абигор увидел больше пользы от пребывания сыночка дома. Но если Мор снова в фаворе, разве Абигор не должен вернуть в силу старый план?

– Возможно, – уклончиво ответили мне. – Зависит от того, какой ответ передаст сегодня от отца Соррел.

А вот, кажется, и подлянка. Я посмотрела на демона с подозрением:

– Если все отлично, почему ты сам не говоришь с отцом? Опасаешься чего-то?

На этот раз дело было не в освещении: улыбка была настоящей. Широкой, беззаботной и легкомысленной.

– Нет, но Соррела очень раздражает роль гонца.

– И ты специально его провоцируешь?

Конечно. Уж в чем, а в доведении других до белого каления Дизу не было равных.

– Если они тебе так не нравятся, тебе необязательно их покупать.

Туфли, призывно смотревшие на меня с экрана ноутбука, мне нравились. Я их хотела. Сильно. Настолько, что была готова отдать за них половину выплачиваемой мне Бертрамом зарплаты. Так что мрачное выражение лица предназначалось вовсе не им, как показалось Софии. Просто я поймала себя на мысли, что снова думаю о Сорреле – и остальных членах их семейки.

– Обязательно, – возразила я. – У каждой девушки должны быть красные замшевые туфли.

Соседка, вышедшая из ванной, промокнула волосы полотенцем и подошла ближе. Мы все еще категорически не совпадали с ней по времени: даже сейчас, в шесть утра, когда я уже встала и собиралась в библиотеку, она только вернулась в комнату. И в отличие от меня планировала лечь спать. Везет же некоторым! Я украдкой подавила зевок.

– Тебя Райли укусила? Не припоминаю у тебя таких настроев.

Представив себе озвученную картину, я рассмеялась.

– Но согласись, они красивые.

София придирчиво посмотрела на изображение.

– На кровь по цвету похожи.

Я мечтательно вздохнула.

– И ты с них упадешь.

– Я умею ходить на каблуках! – Соседка с сомнением покосилась на неприличное количество балеток, сваленных на полу в углу. – Просто не люблю.

Но иногда можно. Особенно когда хочется ненадолго стать повыше – и ближе к кое-кому, такому недосягаемо высокому.

– Если туфли ни при чем, то почему ты сидишь такая надутая?

– Я не… – взглянув на свое отражение в пудренице, я махнула рукой и призналась. – Брат Диза здесь.