– Я и говорю, кишка тонка. Нет, это Сантана, больше некому. И не спорьте со мной!

– Я, собственно, и не спорю. Но бомж предъявил в милиции кольцо. И Елена Юрьевна это кольцо опознала. Как вы можете такое объяснить?

– Чего проще? – фыркнула Татьяна Юрьевна. – Сантана стащила кольцо из шкатулки.

– Вы уверены? Кстати, – я обернулась к клиентке, – где шкатулка находится?

– В нашей… – Елена Юрьевна запнулась, на мгновение прижала к груди руки с нервно сплетенными пальцами, потом продолжила: – В моей спальне. Хотите посмотреть?

– Если несложно.

– Да что ж тут сложного, – пробормотала она, вставая. – Пойдем.

Татьяна Юрьевна, очевидно не рассчитывая увидеть что-то новое или интересное, предпочла остаться на месте и наслаждаться чаем.

Я тоже ничего особенного не увидела. Просторная, не перегруженная мебелью комната: большая кровать, накрытая дорогим покрывалом, трехстворчатый шкаф, туалетный столик с зеркалом. Прикроватная тумбочка только одна, с правой стороны. Судя по следам, сохранившимся на ковролине, была и вторая. И я могу догадаться, когда она исчезла – примерно месяца два назад.

– Вот она, моя шкатулка, – Котельникова подошла к туалетному столику и коснулась крышки небольшого, обтянутого кожей сундучка.

– А где вы держите ключ?

– Ключа нет. То есть он был, но давно потерялся. Этой шкатулке больше тридцати лет. В детстве я в ней всякую чепуху хранила – заколки, ленточки, значки разные… – нервным, слишком резким движением она откинула крышку. – Вот видите. Здесь даже перегородок нет, каждый раз нужную вещь искать приходится.

– Не боитесь испортить украшения?

– Все ценное у меня в коробочках. А бижутерия, – Елена Юрьевна подцепила пальцем длинные перламутрового цвета бусы и покачала ими, – она у меня крепкая. Не облезет.

– Кольцо тоже лежало в коробочке?

– Нет, я ведь его раньше носила постоянно. А потом, когда сняла, просто бросила сверху, вот так, – Котельникова отпустила бусы, и они с глухим стуком упали на горку украшений.

– Вы проверили, кольца здесь действительно нет?

Вместо ответа Елена Юрьевна взяла шкатулку в руки и опрокинула ее над диваном.

– Смотрите сами. Я не нашла.

Я тщательно разобрала спутанную кучу из бус и цепочек и проверила каждую коробочку. Елена Юрьевна, скрестив на груди руки, наблюдала, как я складываю все обратно. Собрав с покрывала горсть разного цвета и формы отдельных бусинок я бросила их сверху. Добавила несколько заколок, украшенных тусклым бисером (надо думать, они остались со времен далекого детства хозяйки) и закрыла крышку. Я не сомневалась, что не найду кольца, поэтому и не была разочарована.

Мы вернулись к Татьяне Юрьевне и остывшему чаю.

– Допустим, – кивнула я, – кольцо стащила Сантана. Но как ей удалось? Она что, здесь бывает?

– Глупости, – Татьяна Юрьевна резко поставила чашку на столик. – Этой мерзавке никто дверь не откроет.

– Тогда ей должен был кто-то помогать. Кто-то из вашего ближнего круга.

– Глупости, – повторила Татьяна Юрьевна.

– А как еще она могла получить кольцо? Согласитесь, возможны только два варианта: или кольцо ей передали, или Сантана сама взяла. Но для этого ей надо было попасть в квартиру. Такое возможно?

– Нет. Никогда. Это невозможно, ни при каких условиях, – Татьяна Юрьевна не сводила пристального взгляда с сестры. – Если только…

Щеки Елены Юрьевны начали розоветь.

– Если только… нет, не говори мне, что ты так и не забрала у него ключ.

Елена Юрьевна и не говорила. Она судорожно вздохнула и опустила голову.

– Идиотка, – простонала Татьяна Юрьевна. – Нет, как ты могла? Я что тебе объясняла? Я чему тебя учила? Господи, ну за что мне такое наказание?!

– Я ему говорила, – еле слышно попробовала оправдаться Елена Юрьевна. – Он собирался отдать.

– Ключ в этой ситуации имеет значение скорее символическое, – заметила я. – Ваш супруг мог вернуть его, но оставить себе дубликат. Обычно в такой ситуации меняют замок.

Татьяна Юрьевна посмотрела на меня округлившимися глазами и схватилась за голову:

– Лена, как же мы не подумали? Нет, мы с тобой обе идиотки! Две кошелки дремучие! Как можно было не сменить замок? Точно, если Бог хочет наказать человека, он лишает его разума! А теперь, из-за того, что мы с тобой оказались такими беспросветными дурами, Сантана может разгуливать по квартире, когда ей вздумается! Надо будет проверить, вдруг она еще что-нибудь украла, – Татьяна Юрьевна обернулась ко мне и горячо спросила: – Правда, надо обязательно проверить?!

– Это было бы разумно, – солидно согласилась я. – Но прежде я бы хотела посмотреть на фотографию.

– Фотографию?

– Бомж предъявил в милиции фотографию потенциальной жертвы, – напомнила я. – Надо убедиться, что ваш экземпляр на месте.

– Ах, фотографию, – пробормотала Елена Юрьевна. – Но дело в том, что я ее… я их все… – она бросила беспомощный взгляд на сестру.

– Ну что ты мямлишь, – отреагировала та. – Скажи прямо, что ты все фотографии Геннадия уничтожила!

– По вашему совету? – я вспомнила рубашку на коврике.

– Разумеется. Мы вместе рвали. Прекрасный, кстати, психотерапевтический прием: рвать фотографии предавшего тебя человека. Не торопясь, по одной, на мелкие клочки… действует очень благотворно.

– А потом что? Все эти клочки в мусорное ведро? – не то, что бы я считала важным уточнить процедуру уничтожения фотографий, просто было интересно.

– Можно в ведро. Но лучше сжечь. Лена все сожгла.

– В раковине, – кивнула Елена Юрьевна. – Всю кухню закоптила. Но знаете, действительно, до этого плакала, остановиться не могла! А когда фотографии разорвала и сожгла, словно и его из жизни выкинула. Легче стало.

– Ну… наверное, вы правильно поступили. А что, совсем ни одного снимка не осталось? Даже случайно?

Вместо ответа Елена Юрьевна вскочила и вышла из комнаты. Через минуту вернулась с большим альбомом в кожаном переплете, протянула мне: – Смотрите.

Я перелистала альбом. Фотографий там было совсем немного, большинство прозрачных пластиковых кармашков оказались пустыми. Я захлопнула альбом и вернула хозяйке:

– Спасибо. А когда вы фотографии рвали, она была?

– Господи, да я не помню… Я говорила, что это Саша нас в лесу сфотографировал? Мы на пикник ездили в прошлом году, – голос Елены Юрьевны предательски дрогнул. – Очень хорошая фотография. Но я, когда рвала, не приглядывалась, понимаете?

– А вы не помните? – повернулась я к Татьяне Юрьевне.

– Нет. Хотя, вроде бы, тогда в альбоме пустых кармашков не было.