Питер поднялся. Он весь дрожал и с трудом сдерживал слезы. Я бросилась к нему и обняла. Единственное, чем я могла ему помочь, — это говорить ему, как сильно я его люблю.

Мне кажется, мои слова немного его ободрили, во всяком случае, он почувствовал, что не одинок. Но потом он сказал — печальным, даже каким-то отстраненным тоном:

— Я оказал дурную услугу, когда женился на тебе, Кей. Тебе ни к чему эти неприятности.

— Как и тебе, — парировала я. — Питер, думаю, как это ни отвратительно, тебе нужно потребовать у миссис Олторп публичных извинений, а если придется, то и подать на нее в суд за клевету. Мне очень ее жаль, но она сама заварила эту кашу.

— Не знаю, — покачал он головой. — Даже не знаю.

Винсент Слейтер явился, когда Питер принимал душ. Я знала, что они договорились вместе отправиться в офис.

— Вы должны убедить Питера, что нужно потребовать публичных извинений, — сказала я ему.

— Этот вопрос мы будем обсуждать с нашими юристами, Кей, — отрезал он.

Мы переглянулись. С первой же минуты, как только я увидела Слейтера, когда пришла в этот особняк с просьбой позволить мне провести здесь благотворительный вечер, я ощутила его враждебный настрой по отношению ко мне. Однако я понимала, что должна вести себя осмотрительно. Он занимал в жизни Питера важное место.

— Питеру дали шанс восстановить свое доброе имя, продемонстрировать всем, что против него нет ни единой улики, которая доказывала бы его причастность к исчезновению Сьюзен, — не сдавалась я. — Если он не станет требовать извинений, с таким же успехом он может повесить себе на шею табличку с надписью «Да, это я ее убил. Я виновен».

Слейтер ничего не ответил. Тут сверху спустился Питер, поцеловал меня на прощание, и они ушли.

В тот же день, копая траншею для прокладки нового подземного кабеля, работники дорожной службы наткнулись на скелет женщины, плотно завернутый в полиэтилен и зарытый на неогороженном участке на краю поместья Кэррингтонов. Перед ее полуистлевшего белого шифонового платья покрывали бурые пятна, которые, по всей видимости, были кровью.

Эту новость мне принес Гэри Барр. По пути из магазина домой он проезжал мимо траншеи и очутился там как раз в тот момент, когда послышался крик рабочего, который и обнаружил тело. Гэри остановил машину и смотрел, как к поместью начали, воя сиренами, съезжаться полицейские машины.

Уличные камеры видеонаблюдения показывали, что перед особняком собирается толпа. Я почему-то ни капли не сомневалась, что в мертвой женщине опознают Сьюзен Олторп.

Раздался звонок в дверь, напомнивший мне звон церковных колоколов во время поминальной службы по моему отцу. Я до сих пор помню, как под этот скорбный звук мы с Мэгги, держась за руки, вышли из церкви Святой Цецилии и вместе с друзьями остановились на ступенях. Мэгги тогда, помнится, сказала что-то вроде: «Если останки Джонатана когда-нибудь найдут, мы, разумеется, похороним его по-человечески». Однако их так и не нашли.

В комнату ворвалась взволнованная Джейн Барр и сообщила, что полицейские хотят поговорить с мистером Кэррингтоном, и у меня в голове вдруг промелькнула нелепая мысль о том, что Сьюзен Олторп очень скоро похоронят по-человечески.

— Мы знаем, что это его рук дело, но достаточно ли у нас улик, чтобы предъявить ему обвинение? — сердито бросила Барбара Краузе своему заместителю Тому Морану, начальнику отдела по расследованию убийств.

Прошло шесть дней после того, как на неогороженной территории поместья Кэррингтонов был обнаружен труп Сьюзен Олторп. Произвели вскрытие; опознание подтвердило личность погибшей. Причиной смерти стало удушение.

Моран, лысеющий и полноватый, за плечами у которого остались двадцать пять лет службы в прокуратуре, разделял досаду начальницы. После того как было обнаружено тело, Кэррингтоны пустили в ход все свое влияние и богатство. Кэррингтон собрал команду из известных на всю страну адвокатов по уголовным делам, и те уже взялись за работу, готовясь защищать своего клиента от судебного преследования. Сухие факты заключались в том, что у окружного прокурора имелось достаточно улик, чтобы на их основании поставить вопрос о возбуждении против Кэррингтона уголовного дела по обвинению в убийстве, и большое жюри присяжных почти наверняка проголосовало бы «за». Вот только не исключено было, что малое жюри не сочтет эти улики достаточными и оправдает обвиняемого или не придет к единому мнению.

Сейчас в прокуратуре ожидали Николаса Греко. Он позвонил и попросил Барбару Краузе о встрече, а та пригласила Морана присутствовать.

— Он утверждает, что, похоже, раскопал кое-что стоящее, — задумчиво проговорила Краузе Морану. — Ну, будем надеяться. Обычно я не в восторге, когда люди со стороны суются в наши дела, но в этом случае я с радостью предоставлю ему любые полномочия, если он поможет нам привлечь Кэррингтона к суду.

Они с Мораном все утро обсуждали слабые и сильные места этого дела, но ни до чего нового так и не дообсуждались. Да, Кэррингтон подвозил Сьюзен домой и был последним человеком, кто видел ее живой, но ее родители слышали, как она вернулась домой, она даже пожелала им спокойной ночи. Когда возникли подозрения в убийстве, Кэррингтон, которому тогда было двадцать лет, ответил на все вопросы, какие задавал ему следователь. А Кэррингтон-старший, когда до него дошло, что его сына подозревают в убийстве, не просто позволил, а сам потребовал, чтобы их особняк, поместье и машину Питера тщательно обыскали. Обыск ничего не дал.

К исходу первого дня, когда Сьюзен так и не объявилась, смокинг и туфли Кэррингтона отправили на экспертизу с целью поиска любых возможных улик, однако результат оказался отрицательный. Белую парадную сорочку, которая была на нем в тот вечер, найти не удалось. Сам Кэррингтон утверждал, что, как обычно, бросил ее в корзину для грязного белья, а недавно нанятая горничная клялась и божилась, что на следующее утро отдала ее курьеру, который приезжал за грязным бельем из прачечной. Владелец прачечной заявил, что до него доехала только одна белая рубашка, и принадлежала она Кэррингтону-старшему, однако эта зацепка так ничего и не дала. Расследование выявило, что в этой прачечной регулярно портили одежду и путали заказы.

— В пакете с готовым заказом, который они привезли в тот раз, когда должны были забрать эту самую сорочку, вообще оказался соседский пиджак, — с нескрываемым раздражением в голосе сказала Краузе. — Эх, если бы нам удалось заполучить ее! Голову даю на отсечение, на ней была кровь.

Интерком на столе Краузе запищал. Приехал Николас Греко.

Том Моран встречался с Греко, когда тот приезжая за материалами по делу Олторп. На этот раз частный сыщик не стал тратить время зря и с порога изложил причины, которые привели его сюда.

— Можете вообразить, каково сейчас миссис Олторп, — начал он. — Она сказала мне, что теперь, по крайней мере, знает, что скоро они со Сьюзен будут лежать рядом на кладбище. Но разумеется, после того, как тело обнаружили на земле Кэррингтонов, она еще сильнее жаждет добиться, чтобы Питера Кэррингтона привлекли к ответственности.