Или нет. От такого ни один мужчина не застрахован, как ни посмотри. Это ж каким злыднем пустодушным быть надо. Или какой лживой тварью и несусветной дурой должна оказаться плачущая, чтобы вызвать не всесокрушающую жалость – презрение. Даже Леах при искреннем раскаянии не окончательно теряла шанс на сочувствие…

К немалому моему удивлению, немедленной реакции не последовало. Хирра все так же не могла оторваться от подопечной, а Келла… на лице моей древнейшей отражалась любопытнейшая смена выражений – от прежнего скептического недоверия через недоумение к лукавому воодушевлению. Младшая жена явно сумела преобразовать для себя ситуацию в повод поразвлечься. Ей бы все приключения…

Значит, если я не хочу получить все, что мне реально причитается за дурную слабину, придется взять на «прогулку» в огрские горы хотя бы ее. Только чую, этим помехи храмовой миссии не ограничатся: где одна, там и другая. Одна надежда, что мою высокородную удастся удержать дома ради присмотра за подопечной. На одного Фрох-харта я ее оставить не решусь, при всех талантах дворецкого…

Рано радовался. До той как раз дошло, что резона помирать заживо больше нет. Без малого семифутовая заплаканная растрепа распрямилась, расправляясь из позы зародыша, как бобовый росток под кухонным ускорителем времени для фаст-фуда. Из глаз у нее продолжало литься в три ручья, но теперь это были слезы радости.

– Ой, правда?! – ко мне на шею она не кинулась только оттого, что выпутаться из объятий старшей жены, когда та обеспокоена, не так-то легко. – И этого… противного… прогонишь совсем?!

Недурное иносказание для предстоящей мне с высокой вероятностью процедуры изгнания двойного, хорошо выдержанного демона из огр-ских гор… Все-таки инфантилизм младшей ау Риер – в своем роде исключительное достижение. Сравнимое разве что с ее же эмоциональностью, разнообразной и обильной, как гейзеры долины Ирва.

Архижрец, разумеется, не мог столь же бурно выражать удовлетворение от такого стремительного улаживания своей миссии, но уже без всякого стеснения расплылся в облегченной улыбке Его спутники, почтительно примолкшие до сего момента, теперь ощутимо загалдели, забренчали бокалами, смешивая вино и сок, чтобы отметить успех.

Нам бы и чего покрепче не помешало бы…

Фроххарт с изрядно запотевшим графином возник у моего правого плеча едва ли не раньше, чем эта мысль – в голове. Халфлинги что, и без заклятий могут угадывать чужие желания? Или это уже личный талант дворецкого, развитый нехилым опытом до трудно представимых пределов?!

Трансальтинский горный шнапс заплескался по алмазным стопочкам. Моя высокородная встретила это почти с тем же энтузиазмом, что и я, а моя древнейшая —скорее снисходительно. Подопечная же привычно игнорировала алкоголь, стремительно приходя в норму без всяких стимуляторов. Священнослужители обратили к своему шефу вопросительные взгляды, но тот лишь благодушно махнул рукой – мол, по такому случаю можно.

Что-то рановато все распраздновались. Опрокинув стопку, я привычно поморщился и поискал взглядом традиционный в таких случаях ломтик сала. Нашел, конечно, оприходовал, но благодушествовать не торопился и после того.

– Как понимаю, Длани Справедливости годятся все слова Огня? – решил я напоследок поинтересоваться кое-какими частностями, полезными в предстоящей экспедиции. Не то чтобы я сомневался в ответе – скорее сделал это для проформы, уже не надеясь вернуть разговор на деловой лад.

– Да-да-да! – с готовностью застрекотал архижрец, быстро-быстро кивая головой, словно все еще не мог прийти в себя от моего согласия на эту авантюру. – Разумеется, кроме «Омнифульго-ре»…

Конечно, «Всесожжение» в исполнении сверхмощного магического артефакта – это уже чересчур. На полную Мировую Погибель не потянет, само собой, но менее чем второй горой Дройн не обойдется. Помнится, и первая-то явилась следствием именно данного заклятия в исполнении этой же Реликвии. Полных три тысячи лет уж, как не гаснет, – магическая «искра» попала на хорошие залежи угля. Впрочем, прожарить землю вглубь до пласта и растопить эту глубинную печь тоже немалая сила потребна. Так что поостерегусь впредь словами бросаться…

Видимо, после этого ценного предупреждения сочтя свою миссию окончательно исполненной, сановный толстяк суетливо засобирался прямо из-за гостеприимного стола. Едва губы утереть успел после финального кусочка куриной грудки в панировочных сухарях, да уделил минуту, чтобы разъяснить причину своей торопливости:

– Уж простите великодушно – поездка тайная, до заката мы должны обратно на месте быть.

О да, помню: «Истекает пора честных дел!» Как будто то, что они тут творили, пока солнце за горизонт не скатилось, было так уж честно… Ну да Победившие Боги им суд и мера. Хотя покровителем дел сутяжных искони были близнецы Аройх и Даройх, повелители младших лун. А они, как ни крути, Боги Побежденные…

Так что задерживаться до ночи, когда властвуют проигравшие Войну Сил братья и сестра правящего пантеона, у тех, кто служит победителям, действительно нет оснований. Тут им за все отлиться может, и хорошо, если дело обойдется всего лишь провалом этой их балаганной секретности. Может и похуже что стрястись, вроде стаи бродячих драконьих выродков или ватаги тех же мертвяков, недобитых Фиалом Света в силу удаленности от города…

– Не смею задерживать. – Пусть суховато прощание, зато очень подходит к моему привычному армейскому щелчку каблуками.

Жрецам, впрочем, и этого вполне хватило. Чай, не с солярным ходом вокруг городских стен пожаловали, под гонги да колокола, вот пускай и обходятся без особых церемоний.

Вслед за своим предводителем они сытыми мячиками выкатились из-за стола и, на ходу раскланиваясь, поскакали к выходу. На сей раз порция любезностей досталась не только Алир – моя древнейшая, да и моя высокородная на равных удостоились торопливых благодарностей и комплиментов. Разве что с благословениями к Хирре не подходили, памятуя о приверженности Ночи ее рода. Впрочем, темная эльфь, изрядно ошарашенная выходкой нашей подопечной, пребывала в благостном расположении духа и без раздражения принимала знаки внимания от служителей заклятых врагов ее семейства. Слегка рассеянно – это да, но без предубеждения и демонстративного поджимания губ, как в начале обеда.

Вот что творит стихия Воды с людьми… то есть с И порожденными! Совсем размякла, хоть у самой тот же аспект в симвотипе базовый, только не дробной весенней капелью, а тонким ручейком – когда теплым лесным, а когда и жгуче-ледяным, талым. А тут одной бури в стакане хватило, чтобы самой чуть в слезный ливень не удариться…

Внизу Фроххарт деловито раздавал плащи добравшимся до прихожей гостям. Спорю, он уже и без-рожек запряг, выведя их из стойл на предмостный дворик. Вот уж кому что День, что Ночь, что иные времена суток не помеха честной службе. Впору позавидовать – все, что только нужно, готов всегда справить к месту и вовремя. Зато и лишней работы на него никто не наваливает… не в пример хозяину!

Так или иначе, теперь за недосмотр предков, упустивших Реликвию из обычно цепких храмовых ручонок, предстоит отдуваться не ему и не скрытно покидающим замок жрецам, а лично мне. Да еще заодно с двумя, а то, чую, и всеми тремя эльфийскими дивами, от которых, конечно, толку и помощи немало, но и беспокойства не меньше. От двух из трех, во всяком случае. От третьей-то прямо наоборот – одно беспокойство, а какой с нее толк, я попросту в разум взять не могу.