Она сжалась, и я понял, что ей очень больно. Я ненавидел себя за эту необходимость причинить ей боль. Но иначе не мог. Пока…

- И что... твой брат сказал по поводу той ночи? И ребенка? Как он вообще все это объяснил?

Я заглянул в ее теплые полные слез глаза и пожалел, что не могу успокоить, признаться во всем, схватить на руки и расцеловать за то, что родила мне сына, а потом забрать их домой, и любить до конца жизни...

- Он... помнит тебя. Сказал, что не смог удержаться, когда ты вошла... - я прокашлялся. - Что ты была такой восхитительно нежной и желанной, с такой неутоленной жаждой смотрела на него, что он в итоге поддался порыву... Сказал, что любой бы поддался на его месте... Я поверил ему, - выдохнул я. Воспоминание были еще такими живыми и яркими, что я испугался, как бы не сорваться сейчас. Не броситься к ней.

Мия выпрямилась, и ее взгляд устремился куда-то в сторону, мимо меня.

- Какой бы я ни была в тот вечер, - прошептала она, - я была такой не для него...

9 глава

Несколько дней спустя

Дамир

Стоя перед зеркалом в своей мастерской, я провел ладонью по короткому ежику светлых волос. Непривычно было смотреть на себя в новом образе. Теперь я и сам с трудом отличил бы себя от брата. Никогда бы не подумал, что такие простые вроде бы детали, как строгая рубашка, брюки и другая стрижка, могут настолько кардинально преобразить человека. Даже сделать его не совсем собой.

Что ж, пора начинать игру.

Я подошел к большому холсту у окна и скинул с него полотно. Моему взору предстала девушка. Прекрасная, нежная, чистая, как вода в горных озерах, как утренняя роса на лепестках самых красивых цветов. Непорочная, какой я ее узнал. Недоступная, какой она для меня стала. Девушка не смотрела на меня. Она безмятежно спала, не зная, что я наблюдаю за ней, что делаю набросок на альбомном листе, чтобы потом перенести его на холст и запечатлеть для себя.

Эта девушка когда-то вознесла меня до небес, даже выше - за пределы вселенной, наверное, а потом заставила упасть, больно врезавшись в землю. Я до сих пор не могу оправиться от той мучительной боли, на которую она меня обрекла.

Если бы я только знал, почему. Почему она так сделала? Она была самым чистым созданием, что мне удалось повстречать, а потом вдруг превратилась в это отвратительное чудовище. Точнее, она пытается убедить меня в том, что она такой стала. Отчаянно пытается. Но я не верю. Не могу. Наша любовь не была обманом. И я докажу это. Теперь у меня есть такая возможность.

Пусть это будет ложью в каком-то смысле, обманом. Но ведь если я выясню, что она мне лжет тоже, значит, преступления я не совершил. Значит, цель оправдала средства.

Обратно закрыв холст полотном и брызнув на себя парфюмом Руслана, который он мне дал накануне, я вышел из мастерской и направился на кухню, где сейчас готовила Снежана. Моя жена (стоит привыкнуть к такому обращению на ближайшие две недели, хотя я мог бы привыкнуть к этому до конца своих дней) любила готовить. Она не была белоручкой, как многие дочки богатеньких папочек. Когда мы впервые познакомились, меня поразили ее ум, глубина суждений и любовь к кулинарии. Зачем она сейчас пыталась притворяться не собой, понять пока я не мог. Но думаю, что это было как-то связано с ее папашей. Снежинка всегда его боялась, дрожала перед ним, как перед суровым божеством. Какой мразью надо быть, чтобы так запугать собственного ребенка?

Вот чего я никак не мог ей простить, так это связи с Русланом. При мысли об этом у меня руки сжимались в кулаки. То утро, когда ее отец поднял хай, обнаружив ее в постели с моим братом. Бл*ть. Как же больно было видеть ее там! Обнаженную, с ним в обнимку, раскрасневшуюся от смущения. А ведь только предыдущей ночью мы занимались любовью в тайне от всех в моей мастерской. Она так отдавалась мне, даже казалось, что с отчаянием. Неужели после этого она могла вот так спокойно отдаваться и Руслану тоже?

Новость о том, что у них будет ребенок, меня практически уничтожила. Я не мог злиться на брата, ведь он не знал, что я чувствую к ней, что между нами со Снежаной было нечто большее, чем просто дружеское общение. А вот ее на время я даже возненавидел. Пока не начал замечать странности в ее поведении. Например, отстраненность от мужа, попытки избегать его, кошмары по ночам, и упорное нежелание брать кого-то с собой в больницу на обследования по беременности. Я не могу утверждать, но думаю, что она что-то скрывает от всех. И причина этому – страх.

Выяснить, что именно, от своего лица мне не удалось. Возможно, удастся от лица Руслана. Это также будет отличной возможностью проверить, чувствует ли она что-то к мужу, или же все это некая игра, притворство.

Зайдя на кухню, я увидел, что Снежинка стоит спиной ко мне у стола и нарезает овощи. В ее ушах были  наушники, и она не слышала и не замечала моего появления. Периодически она поглаживала свой большой живот, будто успокаивая малышей. Я сглотнул. Там должны быть мои дети. Не Руслана. Господи, как же я хотел, чтобы это оказалось правдой!

Подойдя ближе к Снежинке, я скользнул руками по животу, прижавшись к ней грудью. Она вздрогнула и резко повернулась ко мне, вырвав наушники из ушей. Руки с живота я не убрал.

- Р…Руслан? Ты здесь? Я думала ты на работе, – потом ее взгляд опустился на мои ладони, нежно поглаживающие область вокруг пупка. – Что ты делаешь? – выдохнула она.

- Обнимаю тебя. Что странного в том, что муж хочет пообнимать свою жену?

Ее бездонные глаза вновь устремились на меня, и она попыталась отстраниться, но я не позволил.

- Ты не часто это делаешь…

Да, бл*ть, он этого вообще не делает!

-