«Беглый преступник» заносил уже ногу для пинка, когда наглазах у Буслаева одна из пристававших ос скользнула Ромасюсику в ноздрю ибесследно исчезла. Меф оцепенел. Несколько секунд он ожидал какой-то реакции,но ничего не происходило. Ромасюсик продолжал верещать, призывая граждан ксознательности. Еще секунд через пять другая оса деловито влетела шоколадномуюноше в ухо и тоже невозвратно скрылась.

Меф внезапно осознал, что голова у Ромасюсика внутри полая!

Первой терпение потеряла Прасковья. Визжащий Ромасюсикнеожиданно перестал визжать, и глаза у него стали как оловянные пуговицы.

– Вспомнил? Теперь ты знаешь, кто ты на самом деле? –спросил он совсем другим голосом.

Слова вырывались у Ромасюсика плевками, точно вода иззаткнутого пальцем крана.

– Да, – помедлив, ответил Меф.

– Видишь: я была права! Они стерли тебе память, набили еемусором! Они лгали тебе, и твоя Дафна первая! Они затолкали тебя, наследникаКводнона, в жалкую забегаловку разносить подносы! Надеюсь, ты ненавидишь ихтеперь так же сильно, как и я!

Меф не настолько перегрелся, чтобы вместе с Прасковьейкритиковать свет и ругать Дафну.

– Что это? – спросил он, кивая на камни, которые Прашапродолжала держать на ладони, забыв о них.

– Где? А-а, это!.. Алмазы! – ответила та недовольно.

– Серьезно? Откуда?

– С прииска. Подарил сегодня клиент один. Подмазывался.

– Какой клиент?

– Уже никакой. Контракт истек в три.

Меф кивнул. Вместе с памятью вернулось и знание об аренде.

– Разве алмазы не блестят?

– Блестят бриллианты. Эти еще от породы надо отделить.Хочешь, подарю? Тут твоя зарплата примерно за пять тысяч лет, – предложилаПрасковья.

Меф отказался.

– Ну не хочешь, и не надо. Мне тут мелочи накидали – вот и яим накидаю! Эй, ловите! – крикнула Прасковья и, с вызовом глядя на Мефа,швырнула алмазы под ноги людскому потоку.

Буслаев метнулся было их собирать, но под насмешливымвзглядом Прасковьи остановился. «Ну и пускай! Наплевать!» – подумал он. Людинаступали на камни и, не понимая, что это, шли дальше.

Неизвестно откуда взявшись, к ним задиристым воробьемподскочил маленький и безмерно юный милиционер. Кожа у него была белая, нежная,с голубоватыми прожилками, а брови смешные, смыкающиеся. На поясе дубинка,пистолет, наручники – все как полагается.

– Лейтенант Верликанов! Девушка, что за дела? Я видел, каквы бросили! В метрополитене не мусорить! Немедленно подберите!

Отвлекшись на время на милиционера, Прасковья оторвалавзгляд от Ромасюсика. Шоколадка немедленно ожила и всплеснула ручками:

– Ой, полиция пришла! Наконец-то! А я вам преступникапоймал! Вот этот, волосатый! У-у, рожа уголовная!!! Хватайте его!

Меф напрягся. Юный милиционер подозрительно посмотрел наБуслаева, затем на Ромасюсика, и снова на Мефа. Буслаев ощутил, как у неговспотела спина.

Лейтенант Верликанов стал еще юнее и еще строже. Меф увидел,как он перехватил дубинку ближе к краю.

«Ну все! Сейчас!» – подумал он уныло.

– Ваши документы! – потребовал милиционер.

«Началось», – подумал Меф.

– Вот-вот! Давно пора! Где твои документы? Нету! – радостнозакудахтал Ромасюсик. – Вообразите: упер из гипермаркета майки и избил двухохранников! Прямо кулаками по фэйсу лица! Я прям чуть от негодования не умер,но решил восстановить справедливость! Проверьте: маечки у него до сих пор врюкзаке! – наябедничал Ромасюсик, пытаясь взять лейтенанта под локоть.

«А ведь правда!» – осознал Меф, ощущая себя самым тупымпреступником на свете. Действительно, почему он от женских маек-то неизбавился? Жаба, что ли, задавила?

Милиционер вырвал у Ромасюсика руку.

– Вы что, оглохли! В-а-ш-и д-о-к-у-м-е-н-т-ы! – раздельноповторил он и ткнул пальцем в мягкую грудь Ромасюсика.

– Мои? – не поверил Ромасюсик. – Не его???

– ВАШИ!!!

– Не я преступник! У меня даже справка есть изпсихдиспансера, что я честный налогоплательщик!

У лейтенанта Верликанова запрыгали брови. Теперь он былуверен, что никаких документов у Ромасюсика нет.

– Паспорт!!!

– Щас! Минуточку! Только учтите: вашему начальству это непонравится! – сердито предупредил Ромасюсик, жестом фокусника извлекая краснуюкнижечку, в которой он значился генерал-майором.

Все печати в книжечке были на месте и даже фотографияправильная, щекастая, но сам генерал-майор юному милиционеру крайне непонравился. Лейтенант схватил генерал-майора за локоть и стал его куда-то волочь,повторяя: «Пройдемте!»

Генерал-майор артачился, жалобно смотрел на Прашу, призываяее вмешаться, но та не вмешалась, и Ромасюсика утащили.

* * *

Прасковья подошла к Мефу и, взяв его за рукав, потянула поступенькам перехода – в сторону, противоположную той, куда увели Ромасюсика.Покинув новокузнецкое царство, они прошли на «Третьяковскую» и поднялись вгород. Слева под общим козырьком ютилось много мелких магазинов. Направотянулась узкая пешеходная улица, по которой тек непрерывный людской поток.

У невысокого серого дома Прасковья нырнула в арку.

– Куда мы? – спросил Меф.

Ответа он не получил. Прасковья нетерпеливо обернулась,показывая, что надо спешить.

У первого же подъезда она остановилась, на секунду задержалавзгляд на кодовом замке и деловито набрала несколько цифр. Домофон запищалголодным птенцом. Прасковья отпустила рукав Мефа и, дернув подбородком, шагнулавнутрь. Узкая спина ее скользнула по лестнице и сразу скрылась. На МефаПрасковья не оглядывалась, словно и без того была уверена, что он последует заней.

Лестница была узкой и шла не прямо, а вбок и немного подиагонали. В старых домах, как давно понял Меф, к параллелям и перпендикулярамотносились прохладно и кумира из них не творили. В подъезде по-домашнему пахлоподгоревшим супом. Внизу толпились коляски и санки, необъяснимые в началесентября.