Ее слова кололи словно мечи. Били по лицу. Оставляли следы на теле.

Вот оно, значит, как? Вот кем ты меня считаешь, любимая? Вот что думаешь про меня?

Не сдержавшись, я ударил кулаком по стене.

– Что ты несешь? – прорычал я и, зачем-то склонившись к Дашке, наехал в ответ. Сказал, чтобы сняла белое пальто. И чтобы посмотрела на свои поступки.

Защитная реакция? Нет, это была ненависть. Я ненавидел Сергееву всей душой. За ее злые слова. За пронзающий взгляд. За то, что она такая красивая.

Я был от нее безумно близко – так, что мой лоб коснулся ее лба. И мне тотчас захотелось поцеловать ее – как на выпускном. Прижать к дивану, чтобы не могла вырваться, и не отпускать. Доказать, что я сильнее. Доказать, что со мной ей хорошо.

Я снова себя сдержал. Ненависть, любовь… Не знаю, что это было. Наверное, одержимость. Злость и нежность в одном флаконе. Дикое желание сделать ее своей – и плевать, что за стеной Каролина.

Эмоции заводили не меньше, чем близость Сергеевой. Я отчетливо чувствовал тонкий свежий аромат клубники, идущий от ее волос. И губы у нее были красные. Как клубника.

– Раньше я думал, что ты просто маленькая, – прошипел я, наклоняясь еще чуть ниже. – Неопытная. Ничего не понимаешь. Но я ошибся. Ты все понимала. Тебе просто нравилось унижать меня.

Наши губы оказались запретно близко друг от друга. Наверное, еще бы мгновение, и я бы впился в ее губы поцелуем. Но Сергеева вдруг отпрянула назад, будто испугавшись. Потому я и отстранился.

– Как же ты меня бесишь, – прошептал я, пытаясь унять учащенный пульс.

– Нет, малыш. Это ты меня бесишь. Все в тебе бесит. Твоя наглость, самовлюбленность, эгоизм. Может быть, ты красивый и сильный – устраиваешь девочкам марафоны, да? Но только этого мало, чтобы быть в глазах других настоящим человеком. И я пришла сказать, что презираю тебя за твои поступки. Ты – мусор.

Она в очередной раз попыталась меня сломать.

– Мусор, – я рассмеялся. – Выходит, я – мусор, а ты – принцесса? Так? Знаешь, если бы ты была парнем, я бы знал, как с тобой разобраться.

– Кулаками? Ударишь, что ли? – Дашка провоцировала меня. Ей богу.

– Я не бью женщин, хоть и выгляжу в твоих глазах мусором. Но выслушивать все это не собираюсь. Уходи, – велел я.

– Я узнала про спор, – решила она меня добить.

– Про какой спор?

– Про спор на меня. Ночь со мной, все дела.

– Что? Откуда? – я занервничал. Каким бы мусором я ни был, рассказывать про Серого не хотел.

– Неважно. Просто скажи, спор действительно был?

– А если и был?

- Ты мразь, – заявила Дашка. – Я не ошиблась.

Этот удар от Сергеевой был самым болезненным.

Отработанный апперкот. Меткий, сильный. Я едва удержался на ногах.

Да она профи.

- Я?! Что ты несешь? Хотя… – Я вдруг решил, что не буду оправдываться. Если человек думает, что я способен на нечто подобное, значит, совершенно не знает меня. И не собирается узнавать.

Если надо объяснять, то не надо объяснять.

Пусть считает так. Пусть считает меня свиньей. Не буду спорить.

– Думай, как знаешь. Уходи. Просто уходи. Нечего тебе с мусором общаться, – сказал я. И она, тотчас поднявшись с дивана, первой вылетела из комнаты. А я пошел следом, уставший до невозможности.

– Удачи с Каролиной, – сказала она в прихожей, отправив меня в нокаут.

– А тебе удачи с тем, с кем ты провела ночь, пока тебе все искали. И даже мусор, – не смог удержаться я.

Она вышла из квартиры, а я непонимающе смотрел в ее спину, на трогательно торчащие лопатки.

Со спины Дашка казалась беззащитной.

– Стой, Сергеева, – дернула меня за язык целая ватага чертей.

– Что? – обернулась она.

И я сошел с ума.

Не понимая, что делаю и зачем, подошел к ней и положил ладони на щеки, всматриваясь в ее лицо.

Щеки у нее были горячими.

– Я не этого хотел.

Прости, Даша. Правда, не хотел.

– Мне теперь на все плевать. Отпусти меня, – не стала слушать меня Сергеева и убежала к себе. А я вернулся домой. И застыл в прихожей, не понимая, что на меня нашло.

– Что случилось? – выглянула из гостиной Каролина.

– Ничего, – сквозь зубы процедил я.

– Я же вижу – что-то случилось. Вы поругались?

Я молчал. И тогда она обняла меня – легко и невесомо. Словно укрыла тонким одеялом.

– Дан, – прошептала Каролина, прижимаясь щекой к моему плечу. – Все будет хорошо. Веришь?

И поцеловала в щеку.

– Верю, – ответил я и отстранил ее от себя.

Ромашки я отдал Каролине. А когда она ушла, сидел в своей комнате на подоконнике и пересматривал видео, на котором мы с Сергеевой целовались. Пересмотрел раз пять или шесть, а потом удалил.

Когда началась гроза, я подошел к боксерской груше и методично бил ее до изнеможения.

Джеб. Хук. Кросс. Джеб, хук, кросс…

Я бы переломил эту чертову стену между квартирами. Но от стены, которая разделяла теперь нас с Дашкой, я избавиться не мог.

Я выдохнул и продолжил.

Джеб. Хук. Кросс.

Больше ее не было в моей жизни. Целых три года.

1.16

Мне казалось, что я летела сквозь пространство и время по сияющей мягкой тьме, где всюду горели звезды. Иные из них складывались в созвездия, а иные – в буквы и слова.

«Я люблю тебя».

«Пожалуйста, не уходи».

«Как я без тебя?..»

Вот что я видела, пока мчалась по Вселенной, раскинув руки, как крылья.

А потом звезды начали мигать и гаснуть, как фонари на ночной аллее. Одна за другой, по цепочке. И осталась только темнота – всеобъемлющая и подавляющая. Кажется, я сама превращалась в эту тьму. И чтобы полностью не стать ею, попыталась увидеть свет.

С трудом я распахнула глаза и тут же прикрыла их – белоснежный потолок ослеплял, а громкий стук дождя по оконному стеклу казался барабанной дробью, болезненно отзывающейся в ушах. Лицо и тело горели от жара. Я не понимала, что со мной. Однако все тревоги и страхи тут же исчезли. За руку меня держал Даня – я чувствовала его теплые пальцы в своих.

– Даня... – едва слышно проговорила я, сильнее сжала его пальцы и снова провалилась во тьму, а последнее, что почувствовала – его ладонь на моих волосах.

Теперь тьма была другая – без звезд. Мне ничего не снилось. Я просто спала, погрузившись в забытье.