Эксперимент Майера, несомненно, преподнес и второй, не менее ценный урок. Его участники были расстроены, находились в состоянии фрустрации.[11]Не найдя решения за десять минут, они чувствовали, что не справляются с важным заданием и выглядят глупо. Но они отнюдь не были глупы. Ведь у каждого сидящего в комнате был не один ум, а два, и все то время, пока сознательное мышление было заблокировано, их бессознательное сканировало помещение, просеивая возможности, обрабатывая каждую потенциальную подсказку. И в момент, когда ответ обнаруживался, именно бессознательное подталкивало участников к правильному решению.

Ранним утром 1899 года в саду отеля Globe в Ричвуде, штат Огайо, случайно встретились двое мужчин. Обоим чистили ботинки. Первого — плотного краснолицего человека с прямыми черными волосами звали Гарри Догерти. Это был адвокат и политик из Колумбуса — столицы штата, этакий Макиавелли из Огайо, мастер закулисных интриг, тонкий знаток человеческой натуры. Его новым знакомцем был Уоррен Хардинг, редактор газеты из небольшого городка Марион, избранный сенатором штата Огайо и готовящийся через неделю занять этот пост. Догерти только посмотрел на Хардинга и был буквально потрясен его внешностью. Журналист Марк Салливан описал это событие так:

На Хардинга стоило взглянуть. В то время ему исполнилось тридцать пять лет. На него нельзя было не обратить внимания. Фигура, осанка, благородная лепка головы — все это производило впечатление. Он был более чем привлекателен. В последующие годы, когда известность Хардинга вышла за пределы провинции, описывая его внешность, часто употребляли слово «римлянин». Когда он спускался с трибуны, бросалась в глаза легкость его походки и то, как прямо он держался. Крупная фигура, пластичность, блестящие глаза, густые черные волосы и великолепный смуглый цвет лица придавали его красоте индейский колорит. Учтивость, с которой он уступал место другому посетителю, демонстрировала расположение ко всему человечеству. Его голос был замечательно звучным, мужественным и теплым. Видимое удовольствие, с которым он взирал на усердие чистильщика обуви, говорило о чрезвычайном внимании к своему внешнему облику, нехарактерном для обитателя небольшого провинциального городка. Его манеры, когда он давал чистильщику на чай, свидетельствовали о благородном добродушии, желании сделать приятное, основанном на собственном благополучии и искренней доброте сердца.

В тот момент, когда Догерти рассматривал Хардинга, в его мозгу промелькнула мысль, изменившая американскую историю: «А ведь из него выйдет отличный президент».

Уоррен Хардинг умом не блистал. Он любил покер и гольф, а еще больше — женщин. Кроме амурных побед, в его истории нет ничего интересного. Поднимаясь с одной ступени политической карьеры на другую, он ни разу ничем не отличился. Политиком он был рассеянным и противоречивым. Его выступления однажды охарактеризовали как «армию напыщенных фраз на марше в поисках идеи». В 1914 году его избрали в Сенат США, и он умудрился отсутствовать на дебатах по поводу избирательного права для женщин и «сухого закона» — двух самых острых политических проблем того времени. Уоррен сделал успешную политическую карьеру в штате Огайо, но это объясняется исключительно заслугами его жены Флоренс и опытного интригана Гарри Догерти, а также выдающимися внешними данными. Как-то на банкете один из его сторонников воскликнул: «Посмотрите, до чего же он похож на сенатора!»

Фрэнсис Рассел, биограф Хардинга, так описывает его внешность после сорока лет:

«Раскидистые черные брови контрастировали с посеребренными сединой волосами, и это создавало впечатление сильного характера; массивные плечи и загорелое лицо подчеркивали могучее здоровье».

Уоррен Хардинг, по словам Рассела, мог бы надеть тогу и сыграть Юлия Цезаря. В 1916 году Гарри Догерти организовал выступление Хардинга на съезде республиканцев, посвященном президентским выборам. Он знал, что людям достаточно увидеть Хардинга и услышать его раскатистый голос, чтобы понять: он достоин занять более высокий пост. В 1920 году Догерти убедил Хардинга начать борьбу за Белый дом (сам Хардинг, кстати, был против). Но Догерти был настроен серьезно.

«Догерти с самой первой встречи с Хардингом был захвачен идеей, что „из Уоррена выйдет отличный президент“, — пишет Салливан. — Иногда, впрочем, Догерти оговаривался — „Уоррен будет отлично смотреться на посту президента“».

На съезде республиканцев в рейтинге шести кандидатов Хардинг занимал шестое место, но Догерти это не волновало. Республиканцы выдвинули на пост президента двух достаточно сильных кандидатов, которые, естественно, вступили в конкуренцию между собой, и было ясно, что партии понадобится кто-то третий. На кого же они могли обратить внимание в этот отчаянный момент, как не на человека, олицетворявшего собой здравый смысл и достоинство, а также все другие качества, способные украсить президента? Собравшись в прокуренном зале отеля Blackstone в Чикаго, руководители республиканской партии решили выбрать кандидата, который устраивал бы всех. И вот тут-то вспомнили про Хардинга. Что и говорить, внешность у него была что надо! Так сенатор Хардинг стал кандидатом Хардингом, а осенью 1921 года — и президентом Хардингом. Уоррен Хардинг пробыл на этом посту два года и неожиданно скончался от сердечного приступа. По мнению большинства историков, это был один из самых неудачных американских президентов.

1. Темная сторона тонких срезов

До сих пор в Озарении я говорил преимуществах, которые дают тонкие срезы, и о том, что наша способность очень быстро заглянуть вглубь ситуации делает возможным сам процесс тонких срезов. Томас Ховинг, Эвелин Харрисон и другие искусствоведы смогли мгновенно обнаружить фальсификацию. Сьюзан и Билл производили впечатление счастливой, любящей семейной пары. Но когда мы внимательно прислушались к их разговору и измерили соотношение положительных и отрицательных эмоций, у нас получилась совсем иная картина. Исследование Налини Амбади показало: если вы хотите узнать, есть ли у данного врача шанс попасть под суд, не надо смотреть на его дипломы и профессиональные достижения — достаточно вслушаться в его интонации. Но что происходит, когда наше бессознательное дает сбой?

В предыдущей главе я рассказывал об экспериментах Джона Барджа, в которых он продемонстрировал, какие ассоциации вызывают у американца слова «Флорида», «седой», «сморщивается», «домино» — одно только их прочтение способно изменить поведение испытуемого. Полагаю, что особенности внешности человека (рост, фигура, осанка) тоже могут вызвать определенный набор ассоциаций. Многие, кто видел Уоррена Хардинга, отмечали, что он представителен и хорош собой. На основе этого они совершенно необоснованно делали вывод, что перед ними человек незаурядной храбрости, ума и чести. Эти люди не видели дальше внешности. Облик Уоррена был столь красноречив, что нормальный процесс вынесения суждений тут же стопорился.