в квартиру. Я снова подскочил и моментально оказался в прихожей. Она стояла передо мной и в руках у нее были пакеты с продуктами. Хотелось что-то сказать, но слова застряли где-то на заднем небе, поэтому я закашлялся. Потом развернулся, пошел в комнату, сел на край кровати и опустил голову на руки.

– Ты чего?

Я сидел не шевелясь и думал, как можно будет остановить слезы, если они вдруг появятся. Они, к счастью, не появлялись. Она села рядом со мной и обняла меня за плечи.

– Ты решил, что я опять ушла? Я же сказала, что больше не уйду, ну что ты. Перестань драматизировать так сильно, я просто вышла в магазин, у тебя же вообще еды нет никакой. Я бы тебе сказала, но ты спал, я решила, что не стоит тебя будить. Все нормально.

– Я просто…не знаю, я не знаю, я об этом не подумал, о такой возможности, у меня как будто кожи уже нет и я все слишком обостренно чувствую, прости, это все так…так, жалостливо и мерзко.

– Все нормально, правда. Надо было тебе написать записку, конечно, хотя бы, прости. Все в порядке, я здесь. Давай позавтракаем, ты же наверняка голодный.

– Нет, я не хочу есть вообще. Прости. Я сейчас полежу немного, ладно, а потом встану. Минут десять.

– Хорошо.

Она встала и вышла разбирать продукты. Я же не лег. Сначала я подошел к окну, постоял так какое-то время, потом сел на пол и прислонился спиной к двери. Сидел так недолго, без всяких мыслей, потом встал и стал ходить по комнате в одну сторону и потому в другую. Мыслей так и не появилось. Я даже не знал, о чем с ней говорить, когда я выйду из комнаты. Мне вообще не хотелось говорить. Хотелось куда-нибудь убежать, в лес, или в другой город – так же, как я когда-то убежал в этот. Хотелось никогда больше ее не видеть, вообще никого не хотелось видеть. Я подумал об идее ухода в скит, но сразу же решил, что так я тоже не смогу жить. И как я вообще смогу теперь жить? А умереть у меня бы не получилось. Это не подчинялось моим желаниям. Потом я все-таки лег на кровать, повернулся на левый бок и понял, что сердце колотится так сильно, что спокойно лежать было очень сложно. Я встал, вышел из комнаты и быстро, почти бегом, прошел в ванную. Открыл воду, пару раз ополоснул лицо и не вытирая его пошел на кухню. Там лежали сигареты.

И там же была она, она готовила какую-то еду. Я закурил.

– Ты чего, в квартире куришь?

Я молчал и выпускал дым.

– Ну ладно, твоя квартира, в конце концов. Стало получше?

– Что такое получше?

– Ну, было же плохо, очевидно.

– А. Нет, не стало. Я не знаю, что с тобой делать. И что вообще делать.

– Ничего не делать. Жить дальше.

Я прикурил вторую сигарету от первой.

– Ты, видимо, думаешь, что ты ко мне пришла, и все сразу стало хорошо. Что ты сделала меня счастливым и через это сама станешь счастливой, или какой там, я не знаю. Что я сижу тут десять лет и жду тебя, как чуда или второго пришествия, но это же не так. Я тебя ждал, когда-то. И я тебя ждал последний месяц, или сколько прошло уже. С тех пор, как ты приехала убедиться, что я один и никуда от тебя, если что, не денусь, а потом поехала, якобы, на свадьбу брата, а на самом деле разводиться со своим, патологически неверным, муженьком. Так вот, послушай, пожалуйста, и постарайся понять – мне было лучше, когда тебя здесь не было. Я ничего не чувствовал, но мне было лучше. Именно потому, что я ничего не чувствовал. Сколько тебе лет понадобилось, чтобы понять, что я тебе нужен? Если ты это правда поняла. Десять? Пятнадцать? Сколько? И сколько раз я чувствовал себя с тобой счастливым, а потом это счастье разбивалось на осколки, вместе со всеми моими внутренностями, потому что ты, потому что тебе было не нужно мое счастье, ровно как и я, и с чего мне теперь верить, что это счастье возможно, что мы можем быть вместе и что ты не уйдешь через месяц-год-три года? С чего? Почему я вообще должен тебе верить, когда ты сделала все возможное, чтобы я перестал верить не только тебе, но и всем остальным людям? Ты можешь на это не отвечать, ты просто подумай. Я не хочу, чтобы ты уходила, ты нужна мне, достаточно сильно и всегда была нужна, но я не могу тебе обещать, что я все время буду доволен и рад.

Я устал и сел. Зажег еще одну сигарету. Она смотрела на меня склонив голову набок и чуть прищурив глаза.

– Я тебя понимаю и у тебя есть право так думать и задавать такие вопросы, на которые у меня нет ответов. Но, ты не думал, что в тот момент, когда ты уехал, ты был мне нужен? Тебе нужно было просто позвонить мне и сказать несколько слов, не признаваться в любви, а просто поговорить, и все было бы по-другому, тебе и уезжать, скорее всего, не пришлось бы. Но ты этого не сделал. Ты предпочел самый легкий путь – убежать. Почему я должна была тебя догонять?

– А ты и не должна была, вся идея была в этом. Но, тем не менее, ты здесь, на моей кухне, готовишь, что ты там готовишь, омлет, видимо, и задаешь мне вопросы в ответ на мои вопросы. И на те, и на те, самое забавное, ответов нет.

– Но выражение эмоций явно лучше, чем уход от этих эмоций, разве нет? Я думаю, мы с тобой справимся с этими вопросами. Нужно немного времени.

– Хочется верить. Времени у нас есть много. Все время на свете.

– На свете время никогда не заканчивается, а вот у человека с каждым вздохом его становится все меньше. Давай позавтракаем и поговорим о чем-нибудь другом.

Я согласился, но в моей голове была такая причудливая смесь из снов, реальности и фантазий, что тему для разговора выбрать было сложно. От разговоров о реальности мы решили уйти, обсуждать фантазии я никогда не любил, поэтому начал говорить о снах. В какой-то степени это было даже естественно.

– Знаешь, что мне сегодня приснилось?

Она подняла одну бровь.

– Нет, конечно, откуда.

– Мне приснилось, как я пытаюсь позвонить брату