Профессор Лоббитс уж было разочаровался в имплантатах из умного сплава, и хотел отказаться от дальнейшей работы с ними, но после нападения на Южный пост поступило девять раненых бойцов, которым установили последние образцы. И все они прижились без проблем. Сейчас все бойцы проходят курс реабилитации, на котором показывают прекрасные результаты. В скорейшем времени все они заступят на свои боевые посты.

В общем, профессор Лоббитс был довольно значимой личностью. Но были у него и недостатки. Он был неорганизованным, неконтролируемым, необязательным, не мог держать язык за зубами и соблюдать хоть какую-то секретность. В прошлой эпохе, на Земле, эта проблема решалась тем, что его просто на просто никуда не выпускали. На Коридоре это было затруднительно. Поэтому, профессор Лоббитс, как ненадежный человек не способный обеспечить секретный режим, не входил в состав работников Цитадели.

Центр информации и технологий аналитического департамента, а сокращённо ЦИТ АД, прозванный в народе Цитадель, был создан еще на Земле. И продолжил свое существование на Коридоре.

Работники Цитадели занимались исследованием тварей, техники и технологий вульфондов и снергов, разведывали местность на Коридоре и в ближайшем космическом пространстве. Вся их деятельность была засекречена. Подчинялась Цитадель только Совету объединенной федерации людей на Коридоре.

Но иногда, Цитадель все-таки привлекала профессора Лоббитса для решения своих вопросов.

Вот, например, сегодня он ждал первый образец и материалы исследования по загадочной крупной особи, которая по предположениям объединила в стаю несколько групп мелких и крупных тварей и заглушила все средства передачи информации в радиусе тридцати километров.

– А! Джон! Привет! – профессор Лоббитс стоял рядом с молекулярным расщепителем, всем своим весом наваливаясь на держатели, пытаясь их раздвинуть на максимальную ширину. Струйки пота стекали по его морщинистому лицу, а вечно неухоженные и растрепанные волосы с обильной проседью были измазаны универсальной смазкой. Он тяжело дышал от усталости. Похоже, что он уже довольно долго пытается сдвинуть держатель, но у него ничего не получается.

Оборудование в лаборатории было далеко не первой свежести, а весьма немолодой гений науки, был хоть и высок ростом, но к физическим нагрузкам абсолютно не приспособлен, поэтому держатели не поддавались.

Джон бросил вещи и поспешил наставнику на помощь.

– Профессор, чего это вы такое большое расщеплять собираетесь? – поинтересовался он, разглядывая концевые упоры. – Все. Держатели на максимуме. Дальше не раздвинуть.

– Так, Джон, – командовал профессор, не обращая внимания на вопросы. Ну, собственно, он всегда так себя вел, полностью погружаясь в работу и не замечая ничего и никого вокруг. Его глаза при этом постоянно бегали, не задерживаясь долго на одном и том же предмете, что вкупе с всклоченными седыми волосами придавало ему вид сумасшедшего профессора, кем он, по сути, и был большую часть времени. – Измерь, какое расстояние между держателями.

Джон взял измеритель и сделал замер.

– Два с половиной метра.

– Ох, мало, – сокрушался Лоббитс. – Так, Джон. Нам привезут трехметровый экземпляр иголки. Думай, как его закрепить. Причем закрепить надо именно в длину. В ширину уже пробовали, и расщепить не смогли. Только экземпляр испортили, недоумки.

– А как его закрепить-то? Переделать держатели я не смогу.

– Ну, придумай чего-нибудь. Ты парень толковый. У тебя полчаса. А я пошел встречать курьеров.

С этими словами профессор Лоббитс покинул лабораторию, а Джон остался стоять с открытым ртом не в силах высказать возмущение.

– Ну конечно! Возьми и сделай! – бормотал Джон себе под нос. – И у тебя целых полчаса есть! Это же так просто взять и переделать этот дремучий молекулярный расщепитель. Ну и ладно, я же толковый парень. Сейчас возьмем, вот эту треклятую тумбочку, подвинем ее к этому треклятому расщепителю и положим эту треклятую иголку на эту треклятую тумбочку.

Джон взял тумбочку и волоком потащил ее к расщепителю. Дотащив до нужного места, он развернул ее и установил точно напротив одного из держателей.

Осталось придумать, как это все закрепить.

– Тааак! Посмотрим что есть, – размышлял Джон. – Тумбочка какая-то неустойчивая, надо на нее что-то тяжелое поставить. А поставлю-ка я на нее вот этот контейнер из закалённого стекла. Только водой наполню для тяжести. Ну, а саму иглу просто клейкой лентой к тумбочке привяжу. И так сойдет. Ну а чего еще от меня ожидал профессор. Я же не треклятый механик. Моей толковости на большее не хватает.

С такими мыслями Джон установил контейнер на тумбочку и принялся наполнять его водой.

Как только Джон закончил и критически оглядел свой самодельный держатель, появился профессор Лоббитс. Он вел за собой курьеров, один из которых вез образцы в тележке, а двое других несли иглу.

Игла была длинной в три метра. В основании она была диаметром около пяти сантиметров, а оканчивалась тонким острием. Она прогибалась под своим весом и выглядела как тонкий металлический стержень темно-коричневого цвета, но на ощупь больше походила на кость или лакированное дерево.

Джон видел такие иголки на чучеле твари, но там они были гораздо больше.

– А почему она такая маленькая? – спросил он у профессора Лоббитса.

– Это одна из самых коротких, с кончика хвостовой части. Длинные в эту лабораторию целиком не доставить, а укоротить их не повредив не получается. Но мы и этому рады.

Профессор Лоббитс потирал руки в предвкушении.

– Ну, давай, Джон, устанавливай иглу, мне не терпится попробовать ее расщепить. А я пока посмотрю другие образцы.

– Ээээ, профессор, а посмотрите, что я сделал, – попытался выразить свое сомнение Джон. – Так можно закрепить иглу?

Но Лоббитс даже не посмотрел. Лишь отмахнулся от него, вроде сойдет и пошел к тележке.

Джон принялся за работу. Места крепления иглы он обработал специальным раствором для того, чтобы она не вступала в контакт с соприкасаемой поверхностью. Основание иглы он закрепил в держателе расщепителя, а окончание положил на свой импровизированный держатель и примотал клейкой лентой.

Курьеры уже ушли, а Лоббитс, тем временем, извлекал образцы из контейнеров.

– Так. Кусочки ткани, внутренних органов. Это я так понимаю глаз. А это зубы или когти? Ааа, какая разница, – бормотал он себе под нос.

– Профессор, – окликнул его Джон, – вроде все готово.

– Да-да, сейчас начнем. Иди, помоги мне разобрать тут все.

Джон подошел к телеге и вытащил нижний контейнер. Он был самым большим. Открыв его, Джон увидел там замороженное тело летуна. Он знал, как выглядит летун, даже препарировал несколько раз их тела. Но этот был какой-то маленький и недоразвитый. Джон взял бирку и прочитал содержимое.