на 14 орденов (солдаты, крестьяне, рабочие и т. д.), причем сам Салаши возглавил рабочих. Ликвидировались старые феодальные титулы. Для повседневного общения вводилось слово «брат». Чиновники приносили присягу нации. Гражданская администрация была поставлена под полный контроль военных.

Разумеется, венгерские фашисты не забыли и о «еврейском вопросе». За короткое время правления салашистов было истреблено от 10 000 до 15 000 евреев. Многие жертвы были расстреляны прямо на берегу Дуная, недалеко от здания парламента. Об этой трагедии до сих пор напоминает монумент в виде обуви расстрелянных, стоящей у реки71.

Хотя под властью «Венгерского союза древних земель» находилась лишь небольшая территория Задунавья и Будапешта, салашисты смогли провести всеобщую мобилизацию. Под ружье были поставлены все мужчины от 14 до 70 лет. Оборудование предприятий и сельскохозяйственные товары увозились на Запад. Мобилизация, проведенная «Скрещенными стрелами», привела к тому, что Будапешт отчаянно защищался от наступающих советских войск вплоть до 13 февраля 1945 года. Немцы сравнивали ожесточение боев в этом городе со Сталинградом. В 1956 году мир увидит венгерскую ярость снова72.

Фашизм в Центральной и Восточной Европе после Первой мировой войны

Важно отметить, что ситуация в Венгрии для Центральной и Восточной Европы была скорее типичной, чем уникальной. После 1918 года многие народы этого региона получили государственную независимость, но это не принесло им ни мира, ни процветания. За исключением промышленно развитой Чехословакии, Польша, Румыния, Венгрия, Болгария, Югославия были бедными государствами, раздираемыми национальными и социальными противоречиями.

Национальные меньшинства — немцы, евреи, украинцы, словаки, белорусы, хорваты — чувствовали себя гражданами второго сорта и не понимали, почему право на самоопределение, торжественно провозглашенное американским президентом Вудро Вильсоном, не распространяется на них. Не желая мириться со своей участью, они пополняли ряды радикальных националистов или вступали в коммунистическое движение.

Хотя после 1989 года пропаганда представляла жизнь в довоенных государствах-лимитрофах как «золотой век», подавляющее большинство населения этих стран пребывало в страшной нищете и невежестве. Леопольд Треппер, в дальнейшем знаменитый советский разведчик, молодость которого прошла в Польше и Палестине, лишь к 25 годам смог накопить себе деньги на пиджачок и рубашку. «Моя семья буквально помирала с голоду, а мне все не удавалось найти постоянную работу. Сначала я нанялся на металлургическое предприятие, потом перешел на мыловаренный завод. Чтобы заработать несколько лишних грошей, впервые в жизни занялся противозаконными делами», — писал он о своей жизни в польской Силезии73.

Один из ответов на эти вызовы был найден еще в 1922 году в Италии, когда Бенито Муссолини, опираясь на ветеранов Первой мировой войны, смог прервать итальянское «Красное двухлетие». Европейские элиты обнаружили, что массовому движению слева, состоявшему из коммунистов, анархистов и радикальных социал-демократов, можно противопоставить массовое движение справа.

Изначально фашизм воспринимался как форма «кризисного менеджмента». Правящие классы прекрасно осознавали политические издержки, которые влечет за собой установление прямой диктатуры. Но начавшаяся в 1929 году Великая депрессия поставила под вопрос будущее мировой капиталистической системы, и в этой ситуации марширующие по улицам городов колонны коричневых стали вновь рассматриваться как «последний оплот европейской цивилизации» перед лицом «красной угрозы».

В этой ситуации Восточная Европа со слабым организованным рабочим движением, националистической интеллигенцией, огромным количеством крестьян и деклассированных элементов стала настоящим заповедником массовых фашистских движений.

Важной особенностью фашистских движений Восточной Европы были социальный популизм и ориентация на массовость в сочетании с призывами к безудержному насилию в отношении евреев, национальных меньшинств и коммунистов. После краха мировой капиталистической экономики в 1929 году даже правым радикалам было очевидно, что либеральные экономические догмы способны скорее оттолкнуть массы, чем привлечь их. Это заставляло лидеров ультраправых использовать в своих программах и речах упоминания о «национальном социализме», пролетариате и социальной справедливости.

В 1927 году Корнелиу Кодряну основал в Румынии «Легион Михаила Архангела», ставший спустя десять лет третьей политической силой страны. Отряды Кодряну под названием «Железная гвардия» наводили ужас на евреев и своих политических противников. Их поддерживали многие ведущие румынские интеллектуалы, включая знаменитого мыслителя Мирчу Элиаде.

Как писал Вольфганг Випперман, «активное ядро «Железной гвардии», состоявшее из студентов, преподавателей и небольшого числа рабочих, проводило интенсивную пропаганду среди крестьян, сближавшую эту партию с русскими народниками»74. Националистические, антисемитские и антикоммунистические цели этой партии окутывались мистической и религиозной риторикой, но в своей повседневной деятельности легионеры, скорее, использовали тактику анархистов, активно практикуя индивидуальный террор.

Как и в Венгрии, стремительный рост «Железной гвардии» вызвал беспокойство со стороны правящих консервативных элит. По приказу румынского короля Кароля II 19 апреля 1938 года Кодряну и другие вожди румынских фашистов были арестованы и получили 10 лет тюрьмы. 30 ноября лидер организации был застрелен «при попытке к бегству».

Смерть Корнелиу Кодряну не привела к исчезновению легионеров. Под руководством Хория Симы «Железная гвардия» установила союз с генералом Ионом Антонеску. В Румынии воцарился террористический режим, но в январе 1941 года между железногвардейцами и властью возник очередной конфликт. Хория Сима и его соратники были вынуждены бежать в Германию, а «Железная гвардия» в очередной раз подверглась репрессиям. В 1944 году, после свержения Антонеску и перехода Румынии в лагерь союзников, нацисты освободили Симу из лагеря Бухенвальда и поставили главой правительства страны в изгнании, но на этот момент легионеры уже не представляли собой серьезной политической силы.

На территории Королевства Югославии, где с конца 1920-х годов политические партии были запрещены, действовала террористическая организация усташей «Хорватский домобран» под