— Ну и кто тут у нас конкретно зону греет?

— Я, — выступил вперед Иван.

Папик окинул его оценивающим взглядом.

— Гм… на делового не очень похож. Мне доложили, что твоя деваха залетела.

Иван прикусил губу, чтобы сдержать приступ рванувшего наружу смеха. В понятие «залетела» в его мире вкладывался несколько иной смысл.

— Да, замели волки позорные на нары, — сделал он скорбное лицо. — Вот теперь надо служивым отбашлять, чтобы с кичи ее снять.

— Пятьдесят золотых деньги немалые, но я сегодня добрый. Праздник у меня. Сумеешь душу потешить — помогу. Давай, Маэстро, спой чего-нибудь.

— Так, чтоб душа сначала развернулась, а потом опять обратно свернулась? — улыбнулся Иван.

— Ну где-то так.

— Я попробую.

Пальцы юноши побежали по струнам.

По приютам я с детства, не имея родного угла…

Да, он угадал с репертуаром. Попал, можно сказать, в тему, в самую точку! Лицо папика затуманилось. С первых же строк душещипательной песни он мысленно перенесся в свое далекое детство. Похоже, оно у него действительно было не сахар, потому что, к тому времени как прозвучали последние аккорды, по его щекам уже катились предательские слезы, что сразило шатовегерскую братву наповал. На их памяти такого еще не было. Их папик плачет! Надо сказать, что и сама братва была растрогана до слез. Многие из них выросли без папы с мамой и с прелестями приютского быта были знакомы не понаслышке.

— Еще, сынок, еще! — взмолился папик, промокая платочком глаза.

Ивану было не жалко. Он выдал еще. Маэстро спел про цепи, которые бедный мальчик не мог разорвать, прошелся по «Владимирскому централу», а когда дело дошло до «Генералов песчаных карьеров», весь трактир во главе со своим папой буквально зарыдал.

— Все, все, больше не могу! — Папик шумно высморкался в платочек. — Слышь, мальчик, какие у тебя проблемы? Денежки нужны? — начал он отцеплять от пояса кошель. — Сейчас бу…

С грохотом рухнула выбитая лихим ударом ноги дверь трактира, и внутрь ворвалась толпа воинов в черных одеждах и таких же черных масках с арбалетами, ножами и мечами в руках. В воздухе засвистели стрелы. Иван так и не понял, какая сила заставила его сначала молниеносно нырнуть под стол, а затем опрокинуть его и укрыться от арбалетных болтов за столешницей. Помещение трактира взорвалось отчаянным матом уголовников, звоном мечей и стонами умирающих.

— Твою мать! — энергично выругался парень. — Срубил денежек по-легкому.

Прикрываясь столом, он начал пятиться назад, намереваясь пробиться к окну, чтобы свалить из этого осиного гнезда по-тихому, и наткнулся задом на другой стол, за которым продолжал мирно дрыхнуть «жутко страшный» мужик в авторитете по имени Варгул. В этот момент брошенный кем-то нож воткнулся в столешницу рядом с головой доходяги. Варгул медленно поднял голову.

— Ножички кидают.

Мимо его уха просвистел арбалетный болт, но далеко не улетел. Доходяга выудил его буквально из воздуха, повертел между пальцами.

— И стреляют.

То, что произошло дальше, словами трудно передать. Тело доходяги взметнулось в воздух, сделало кульбит, в процессе полета отбивая летящие в него стрелы и ножи. Еще мгновение, и Варгул уже стоял на столе на полусогнутых ногах в хищной боевой стойке.

— Это какая сволочь мне спать не дает? — проревел он.

В ответ в пьяного уголовника опять полетели стрелы и ножи. Один из нападавших воинов в черной одежде бросился на него с мечом.

— Ах так!

Варгул схватил со стола недопитую бутылку водки и шарахнул ею по голове нападавшего, каким-то чудом умудрившись уклониться от рубящего удара меча. Его противник рухнул с размозженной головой, а тело Варгула уже опять было в полете. Сделав заднее сальто, он оседлал плечи другого воина в черном, с размаху шарахнул ему ладонями по ушам, спрыгнул с оседающего тела, выхватил из его рук арбалет и пристрелил из него в упор еще одного противника. Восхищенный Иван, сразу забыв о своих планах спасения, с открытым ртом наблюдал за действиями уголовника. А тот, уклоняясь от летящих в него стрел, уже делал перекат, в процессе кувыркания извлекая из своего бесформенного костюма метательные ножи, и если противник мазал, то его броски попадали точно в цель и кончались предсмертными хрипами нападавших. Его тело мелькало по трактиру с неуловимой для глаз скоростью. Схватка была молниеносной. Не прошло и минуты, как в трактире наступила тишина.

Иван рискнул покинуть свое укрытие. На полу, среди порушенной мебели, в живописных позах вперемешку лежали бандиты и воины в черном. На ногах остались только Иван и Варгул, который, пошатываясь, брел к своему столу.

— Никого, — изрек он и начал падать. Хмель опять вернулся в тщедушное тело, которое только что было настоящей боевой машиной.

— Э, мужик, ты чего? — подхватил его Иван и только тут понял, что тело доходяги было не таким уж и тщедушным. Оно было просто жилистым, и под мешковатой одеждой перекатывались стальные мышцы. Юноша осторожно усадил грозного воина на тот же стул, за которым он сидел перед нападением. — Ты не ранен?

— Нет. Я мертвецки пьян! — изрек Варгул и опять плюхнулся физиономией в стол.

Голова воина упала рядом с рукой опершегося об этот же стол склонившегося над ним Ивана, но, прежде чем его веки сомкнулись, он узрел на пальце юноши кольцо. То, что боец увидел невидимое почти для всех кольцо, юноша понял сразу. А еще Иван увидел процедуру мгновенного протрезвления.

— Император?

Варгул медленно поднялся, посмотрел в глаза Ивана.

— Не может быть. Мой император погиб!

Внезапно он сорвал с юноши шляпу, взметнув копну его черных волос.

— Да ты же эльф! Ты не можешь быть императором! — Он опять уставился на кольцо.

Черный дракон на пальце Ивана зашевелился, поднял голову, оскалил пасть на Варгула, и колени воина начали подгибаться.

— Император, прости, — просипел он, — я не хотел…

Парень вдруг понял, что на пол Варгул опускается не сам — на него давит кольцо, — и, кажется, не ошибся. Как только колени воина оказались на полу, черный дракон удовлетворенно кивнул, закрыл пасть, положил голову обратно на хвост и опять заснул.

— Охренеть… — пробормотал Иван, растерянно озираясь по сторонам. — Да встань ты! С ума сошел? Вдруг кто увидит?

— Слушаю и повинуюсь, мой император! — Варгул поднялся и почтительно вернул юноше шляпу, которую тот поспешил натянуть себе на уши. — Приказывай, император. Я твой верный слуга и готов выполнить любой твой приказ.

— Слуга? — Иван все еще не мог прийти в себя.

— Да. Я все понял. Ты — его сын.

— Чей сын?

— Сын Иштара, моего императора.