штурвал. Бар был закрыт, но вдоль стойки стояли шесть высоких табуретов с бежевыми мягкими круглыми сидениями на золоченых ножках и с удобными подставками для ног. И все эти табуреты были прочно прикручены к палубе. Так, что можно было и в шторм не опасаться сверзиться с них. И вот к этим высоким табуретам Петя Миронов и привел товарищей.

— Да ты, брат, глазастый. А я вот только сейчас заметил, что тут и выпивка есть у буржуев! — радостно воскликнул Лагутенко, доставая и поднимая наверх ту самую упаковку в прозрачной пленке, которая привлекла внимание Миронова.

— О, да ты погляди, тут написано по-английски: «Ром»! — воскликнул Глебов.

— Так давайте, что ли, обмоем это дело, раз мы благополучно добрались до буржуйской яхты? — предложил Миронов.

— Да, есть, что отмечать. Запросто могли бы и потонуть. Вы видели, какие были волны? Я в такие на катере никогда в жизни не ходил. Так что предложение поддерживаю, — сказал Глебов.

— А у меня поджилки аж тряслись, когда спускали нас вместе с этим катером на воду вдоль борта эсминца. Так страшно было, — признался Лагутенко.

— Ну, тогда все, распечатываем тару, раз нас хозяева сами угостить не догадываются, — проговорил Миронов, пытаясь разорвать необычную полупрозрачную упаковку, под которой красовались бутылки с золотистым ромом.

Глава 8

Капитан Френсис Дрейк вел «Золотую лань» на запад. Под его командованием находились отчаянные головорезы, готовые на смерть во славу Елизаветы Первой, королевы Англии. После успешного рейда против испанцев на Панамском перешейке, королева дала задание Дрейку попробовать организовать налет на испанские владения со стороны американского тихоокеанского побережья. Эскадра из пяти кораблей, «Пеликан», «Элизабет», «Золотая Мэри», «Бенедикт» и «Лебедь» вышла из Плимута, но поход начался неудачно. Попав в сильный шторм возле Ла-Манша, корабли вынужденно вернулись обратно. И только 13 декабря 1577 года они снова ушли в Атлантику. Выйдя победителем в стычках с мавританскими пиратами, с португальцами и испанцами, и подавив мятеж внутри собственной эскадры, Дрейк обогнул с юга Южноамериканский континент в конце августа 1578 года, успешно прорвавшись к цели.

После долгой болтанки в шторме у южной оконечности Южной Америки, они вырвались на простор. И тихоокеанское побережье обеих Америк распростерлось перед англичанами. Течение и ветер благоприятствовали им. Воспользовавшись этим обстоятельством, они решительно двинулись напролом, несмотря на то, что боевых кораблей в эскадре к этому моменту почти не осталось. Ее состав уменьшился за время похода до одного только флагмана. Тем не менее, Дрейк не собирался поддаваться унынию. Он переименовал свой флагманский галеон с названием «Пеликан» в «Золотую лань», начав решительные боевые действия.

Оставшиеся под командованием знаменитого капера английские моряки громили испанские поселения, топили галеоны, захватывали сокровища и, в конце концов, следуя на север вдоль американского берега, дошли до земли, которую Дрейк объявил Новым Альбионом, после того, как ему удалось с помощью подарков завоевать расположение местных индейцев. Захватив по пути на испанских галеонах секретные карты с обозначениями водного пути к Филиппинам, которым проходил Фернан Магеллан через Тихий океан, капитан рискнул предпринять поход от Америки дальше на запад. Было 23 июля 1579 года, когда «Золотая лань», отремонтировавшись и пополнив припасы, начала переход. И вот уже шел октябрь, а они пока еще находились где-то в середине океана, когда на востоке с марсов заметили необычное сияние. И что это такое, не знал никто из моряков.

Сам Дрейк видел в этом непонятном свечении знак не слишком хороший. Ведь никогда подобного явления ему еще не встречалось. Впрочем, океан скрывал от людей многие свои тайны. И опытный капитан-капер, которого испанцы за храбрость и дерзость прозвали Эль Драго, что означало «Дракон», прекрасно понимал это. Глядя на невиданные никогда раньше переливы света на фоне туч, которые закрыли горизонт прямо по курсу, знаменитый капер нервничал, что удача в любой момент может отвернуться от него. Ведь ждать от встречи с этими тучами, подсвеченными необычными разноцветными огнями, можно было всего, чего угодно, а от всей эскадры после тяжелого похода остался всего лишь один корабль. Хотя, стоя на мостике и внимательно разглядывая необыкновенное свечение вдали, капитан «Золотой лани» внешне сохранял полное хладнокровие, ведь на него смотрела его команда. А эти люди научились улавливать малейшую перемену в настроении капитана не хуже, чем попутный ветер.

* * *

Матросы с «Вызывающего» уже собирались начать пить ром, когда неожиданно с трапа, ведущего вниз, выскочил молодой парень, выкрикнув:

— Эй, стойте! Это же ром для коктейлей! Он невкусный.

Все трое сразу обернулись и застыли, не зная, как себя вести. Одетый в майку и шорты парень лет двадцати пяти выглядел здоровенным, рослым и с широким торсом. А мышцы на его голых руках просто бугрились, навевая на матросов нехорошие мысли. Но, ничего не произошло. Даже материть их этот парень не стал, а просто поставил на стойку бара еще одну упаковку, сказав:

— Вот, лучше угощайтесь водкой. За счет заведения. Но, только не злоупотребляйте, иначе начальство ваше не одобрит, да еще и мне влетит.

С этими словами он вскрыл упаковку с бутылками, на этикетках которых значилось «Smirnoff», достал из-под барной стойки стопки, налил матросам, да еще и выставил перед ними закуску на бумажных тарелочках, высыпав туда какие-то тоненькие кругленькие кусочки желтого цвета, которые оказались на вкус обыкновенной жареной картошкой, только очень уж тонко нарезанной.

— Что это? — спросил Миронов, первым осторожно распробовав хрустящий кругляш.

— Чипсы. Вот, берите еще, — произнес парень, выставив на стойку разноцветную цилиндрическую упаковку с нарисованным круглолицым усатым дядькой.

И матросы набросились на необычное кушанье, за пару минут прикончив все содержимое картонного цилиндрика.

— Так за что пьете? — поинтересовался крепкий бармен, разглядывая матросов с эсминца.

— Как за что? За знакомство! — не растерялся Миронов, осушив стопку.

— Ну, тогда будем знакомы. Меня зовут Денис, — сказал парень.

Матросы тоже назвали свои имена. А Миронов, как самый разговорчивый из них, спросил, указывая на чипсы:

— И где вы только такие вкусные штуковины берете?

Парень немного удивился:

— Известно где. С берега на яхту грузим время от времени. А вам что, чипсов не дают на эсминце?

— Не дают. Нам такие лакомства не положены. Мы же на службе. Да и пить нам тоже не положено, конечно. Но, вот проходили мимо, бутылки увидели и не смогли удержаться, — честно признался Лагутенко, у которого внезапно проснулась после первой опрокинутой стопки его комсомольская совесть. Ведь считался он активистом на корабле, да и для особиста всегда задания выполнял, что тоже способствовало продвижению в комсомольской карьере. И сейчас нужно было внимательно за всем наблюдать на буржуйской яхте с власовским флагом, а не водку хлестать. Он понимал это, но сделать с собой