— Какие такие обстоятельства? — спросил Нагаи.

Офицеры расступились, пропуская Сано, Хирату и прибывших с Нагаи чиновников, а затем снова сомкнули за ними кольцо. Все устремили взоры на тело директора Спаена.

Высокий и мускулистый варвар лежал на спине, раскинувшись на мокром песке прямо у полосы прибоя. Квадратная челюсть, твердые скулы и массивный нос выдавали в нем мужскую силу, которой он, должно быть, обладал при жизни. Но теперь его лицо было мучнисто-белым; смерть лишила его глаза всякого выражения. Сквозь полуоткрытый рот виднелись крепкие зубы. Пряди его длинных соломенных волос шевелились на ветру. На нем были лишь короткие, до колен, черные штаны. Его голые ноги, белые и очень большие, имели вполне обычный вид: вот вам и рассказы о голландцах с собачьими лапами. У Сано все перевернулось в желудке, когда он посмотрел на торс трупа.

Живот и грудь Яна Спаена покрывало множество ран, самая страшная зияла в левой части груди под соском — там словно дикий зверь выгрызал и рвал плоть когтями, обнажая красное мясо и перемолотые белые кости. К ране пристали улитки, и маленькие крабы суетились, пытаясь урвать себе немного добычи. Мухи жужжали и роились над трупом; в волосах застряли водоросли. Но вмешательство природы еще не уничтожило следы человеческой злобы. Раны, узкие и длинные, если не считать развороченной груди, были нанесены острым ножом. Между ними все тело директора Спаена было усеяно синяками самых разнообразных оттенков багрового, зеленого и желтого цветов. На запястьях и щиколотках были заметны слабые опоясывающие следы, а шея вздулась, словно ее чем-то перетянули.

Сано, наклонившийся, чтобы осмотреть это место, осторожно раздвинул податливую холодную плоть. В складке кожи пряталась тонкая цепочка; на ней был маленький золотой кулон с изображением обнаженного бородатого варвара, подвешенного за руки к кресту. Его упавшую на грудь голову украшал терновый венец; грудь пронзал кол.

— Гэсу: христианский бог-мученик, — сказал Сано.

— Контрабанда, это запрещено в Японии. — Губернатор Нагаи бросил острый взгляд на старшего чиновника Охиру.

— Все христианские реликвии были конфискованы у голландцев по прибытии, — бесцветным голосом отозвался Охира, — как того требует закон. Когда я отвечал за Яна Спаена, он никогда не носил распятия. Уверяю вас, я не знаю, откуда оно взялось.

Сано подошел к воде и вымыл руки в холодных пенистых волнах, очищая себя от духовного осквернения после контакта со смертью.

— Возможно, распятие оставлено убийцей, — предположил он, вернувшись к губернатору Нагаи.

В том, что это убийство, сомнений не было, а это означало, что проблемы Сано не закончились со смертью Спаена, а только начались.

Шум толпы нарушил мертвую тишину внутри оцепления. Губернатор Нагаи, запоздало следуя светским обычаям, которые должны соблюдаться даже во время событий, подобных этому, представил Сано своих спутников.

— Это ёрики Ота. — Нос этого плотного, грубо сколоченного мужчины покрывали красные прожилки, отчего казалось, что он выпил слишком много саке. — И Киёси, старший из шести сыновей чиновника Охиры.

Мужчины поклонились. Голая макушка Киёси, стройного юноши, была на несколько тонов светлее загорелого лица: ее недавно выбрили на церемонии, посвящающей самурая в мужчины по достижении пятнадцати лет. У него было чувственное лицо и прекрасно развитые мускулы. На высоких скулах виднелись старые синяки, а на предплечьях — залеченные порезы. На красивой формы руках неуместно выглядели мозоли. Сано также заметил на его пальцах выцветшие пятна чернил: признак образованности. Вот так и он сам смотрелся в этом возрасте, с одинаковым усердием занимаясь боевыми искусствами и учебой. Когда Сано увидел, какой взгляд бросил на сына Охира, у него защемило сердце. Так смотрел на него отец, не в силах скрыть любовь и гордость. Сано позавидовал тому, что между Киёси и старшим чиновником Охирой существует такая глубокая связь, которую он сам утратил полтора года назад, со смертью отца.

— Я пристально наблюдаю за талантливыми молодыми людьми. И Киёси — мой самый многообещающий протеже, — сказал губернатор Нагаи.

В бакуфу самурай продвигается благодаря способностям и связям. Покровительство губернатора, Сано знал это, обеспечит Киёси хорошую должность в администрации Нагасаки.

— И еще Киёси берет у меня уроки голландского языка, чтобы стать переводчиком, — вставил Исино. — Он делает большие успехи. — Какое-то время Исино стоял неподвижно и молчал. Его лицо побледнело, ибо Исино потрясло увиденное. Лишившись обычной нервной подвижности, он походил на восковую копию себя самого. Однако ему удалось выдавить слабую улыбку. — Скажи что-нибудь по-голландски, Киёси.

— Не сейчас, Исино, — нетерпеливо оборвал его Нагаи, а лицо ёрики Оты выразило отвращение: было очевидно, что эти двое не любят переводчика. Киёси зарделся. Шеф Охира хмуро посмотрел на своих коллег, словно негодуя на то, что Исино привлекает к его сыну, да еще к Нагаи и Оте, ненужное внимание по какой-то неведомой причине. Сано уловил, что мужчин связывает некий союз, природу которого он не понимал. Очевидно, Нагаи, Исино и Охиру связывает нечто большее, чем интерес к будущему Киёси, и какова бы ни была эта связь, она существует, несмотря на взаимную неприязнь. Сано вспомнил приезд в резиденцию губернатора и подслушанный им разговор между Нагаи и Охирой. У него возникло ощущение какой-то тайной напряженности, царящей в администрации Нагасаки, некоего сочетания раздора и сговора. Не имеет ли это отношения к исчезновению и убийству директора Спаена?

— Человек, убивший директора Спаена, должен быть найден и наказан, — сказал ёрики Ота. — Законы, касающиеся убийства, действуют и в том случае, если жертва — иностранец, — нехотя добавил он. — Поэтому, полагаю, мне следует приступить к расследованию немедленно.

Но он даже не пошевелился, чтобы уйти. Все смотрели на Сано и ждали. В напряженной тишине Сано услышал шорох ветра и резкие крики морских птиц, шум толпы, шипение и плеск океана. Потом Сано произнес слова, которые, как он знал, собравшиеся хотели услышать:

— Убийство связано с исчезновением директора Спаена. Поэтому ответственность за выявление убийцы лежит на мне.

Безрассудный восторг опьянил Сано. Вот его шанс получить знания и поправить то, что представлялось неверным. Однако ставки были еще выше, чем при поисках исчезнувшего варвара. Он посмотрел на окружающих, надеясь и боясь, что кто-нибудь начнет оспаривать его право вести расследование.

Никто этого не сделал. Ёрики Ота кивнул.

— Как вам будет угодно, — сказал губернатор Нагаи.

Сано догадался, что за бесстрастием их лиц таится облегчение. На лице Хираты светилась уверенность, что уж теперь-то Сано вряд ли откажется от его помощи. Сано очень не хотелось разочаровывать Хирату, но сейчас он считал самым важным оградить молодого помощника от беды и избежать для себя последствий в виде душевных терзаний.

Шеф Охира не отрываясь с тревогой смотрел на Киёси, уставившегося в землю. Юноша побледнел, губы его дрожали, кадык судорожно двигался, он словно пытался сдержать тошноту, подкатившую к горлу от всего увиденного. Переводчик Исино, осматривая труп, втягивал воздух через сжатые зубы.