– Что случилось? Лондонские пролетарии восстали и свергли британскую королеву? Нельсон Мандела развязал очередную англо-бурскую войну?

– Почти что. Слушай, давай сразу после работы ко мне. Это не телефонный разговор. Часам к семи, – сказал Воронов и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Калитин заехал домой, переоделся, захватил с собой бутылку армянского коньяка, который Воронов предпочитал всем остальным напиткам, вызвал машину и отправился на Чистопрудный бульвар. Квартира располагалась в доме старой застройки. Высокие потолки, большие окна и двери с чугунными ручками.

Кроме самого хозяина, в квартире никого не наблюдалось.

– А где семья? – спросил Калитин, переобуваясь в домашние тапочки.

– На даче в Апрелевке.

Воронов провел генерала на кухню, где был накрыт стол с холодными закусками и бутылкой водки.

Калитин присовокупил к ней коньяк, опустился на стул и заявил:

– Излагай.

– Как у тебя с операцией в Никарагуа, которую мы в прошлый раз обсуждали? – Воронов посмотрел на товарища грустными глазами, и генералу очень не понравился этот взгляд.

– Все идет по плану. А что?

Калитин нетерпеливо застучал пальцами по столу в ожидании ответа, но Воронов не торопился.

Он откупорил коньяк, наполнил рюмки и предложил:

– Давай сначала выпьем.

Друзья выпили.

– Понимаешь… – начал Воронов после некоторой паузы. – На самом верху хотят поставить крест на Никарагуа, значит, отменят и эту операцию. Исполнители будут отозваны в Союз.

Генерал аж подпрыгнул на стуле.

– Ты серьезно?

– Очень даже серьезно. Решение еще не принято, но все к этому идет.

– У вас там что, все с ума посходили?! Столько затрачено сил и ресурсов! Народ уже в поле. А причина? – Калитин никак не мог переварить такую вот информацию.

Воронов налил еще по рюмке и ответил:

– А причина политическая. Генеральная линия партии резко вильнула в сторону. Не исключено, что она в скором времени развернется на сто восемьдесят градусов. Как там… «Мы наш, мы новый мир построим». Ну так вот, наш генеральный секретарь и президент США решили совместными усилиями построить новый мир.

– А ты не боишься, что я на тебя стукану? – ехидно осведомился слегка успокоившийся Калитин.

– Мелко мстишь, – отмахнулся Воронов, хорошо помнивший предыдущий разговор. – Тут намечается встреча на высшем уровне. Горбачев в качестве жеста доброй воли пообещал свернуть нашу деятельность в Никарагуа. А тут склад с американским оружием взрывается. Это однозначно на нас повесят – к гадалке не ходи.

– Что-то я не пойму… – В голосе генерала прорезалось негодование. – Мы ведь для них «империя зла». Так что, нас хотят переделать в империю добра? И англичанка перестанет гадить? С англосаксами лучше воевать, чем дружить. Наши идеологические установки никак нельзя объединить в единое целое.

– Да плевать им на идеологию. Они деньги любят, – заявил Воронов. – Мы же с тобой реалисты. Но это отдельная тема. Давай вернемся к нашим баранам.

– А где наши бараны?! – взвился генерал. – В Афганистане, в Германии?! И их тоже оттуда отзовут в качестве жеста доброй воли?!

– Неисповедимо течение мыслей нашего нового генсека. Но у него серьезная поддержка в высших партийных эшелонах. По фамилиям называть не буду, но ты и сам, вероятно, знаешь этих людей.

– Конечно, – согласился Калитин. – Знаю, кто и почему его поддерживает. Мне известно, где именно их этому учили. Компрадоры как крысы на помойке. Всех не выведешь. Но это вовсе не значит, что надо идти у них на поводу.

– Ты понимаешь, кого обозвал компрадорами? – спросил Воронов и прищурился.

– Я просто называю вещи своими именами. Не нам с тобой друг другу лапшу на уши вешать, – проговорил генерал, успокоился и глубоко задумался.

Воронов вновь взялся за бутылку.

– Я сказал, ты услышал. Давай лучше про баб. За них же и выпьем.

Приказ о прекращении операции в Гондурасе пришел на следующий день через секретный отдел.

Калитин прочитал текст, расписался, подтверждая, что ознакомился с ним, и подумал при этом:

«Он поймет».

Самсонов был опытным разведчиком и правильно понял приписку «по возможности». В силу специфики своей работы он хорошо разбирался в подковерных играх, ведущихся в Министерстве обороны, а выше не заглядывал.

Группа десантировалась через бассейн вместе с грузом, оседлала три «Сирены» и двинулась к берегу на глубине в несколько метров.

Через некоторое время Глотов услышал тарахтение мотора и через толщу воды разглядел приближающиеся огни.

«Береговая охрана, – понял Стас. – Прав был Самсонов. Ничего, выкрутится. Он хорошо ориентируется в местных реалиях, знает их до самых мелких подробностей, вроде этого распадка. Вот только отчего этот человек такой умный? Ладно, не в этом суть. Прибойная полоса около сотни метров шириной. Главное, там не засветиться».

Если бы Глотов присутствовал при разговоре офицера береговой охраны и Самсонова, то сильно удивился бы.

Бойцы оставили «Сирены» на дне, недалеко от берега, и продолжили движение под водой вплавь. Каждый имел на поясе пистолет для подводной стрельбы, последнюю модель, которая действовала и на воздухе. Они взяли их с собой на всякий случай, хотя появление в этих водах каких-нибудь морских котиков было маловероятно. Но любые случайности необходимо исключить. Береженого бог бережет.