А в комнате по-прежнему никто не появлялся. Просто безобразие какое-то! А еще – отвратительное безразличие со стороны близких людей, безразличие, граничащее с безрассудством.

Так, Сашура, похоже, тебя переклинило на приставку «без». Что там еще есть, подходящее к случаю? Безопасность, бездарность, безобразное поведение, бездна…

Бездна! Сашу затрясло. Почему это слово, растекшись в смолянисто поблескивающую тягучую лужу, начало обволакивать ее тело липким ужасом? Почему в голове звенит чей-то крик: «Прыгайте!»? Откуда этот тонкий, страшный, пронзительный вой? «Это я? Это я так кричу? Что это за люди вбегают в комнату? Я их не знаю! Зачем этот шприц? Не надо, пожалуйста, не надо!»

Смоляная лужа добралась до рта…

Эта темнота не была такой вязкой и сплошной, как в прошлый раз. Она тяжело ворочалась в голове у Саши, периодически выталкивая на поверхность искаженные картины. Что-то кричит Аннета, с трудом удерживая на дороге взбесившуюся машину. Испуганное лицо Славки, ее ребеныша, ее родного мальчишки, попавшего в смертельную ловушку. Она сама, последним, невозможным усилием выталкивающая сына из уже вздымающей в полете машины. Треск, грохот, она – не Саша, она – горошина в погремушке. Но погремушка оказалась с дыркой – задняя дверь, через которую ей удалось вытолкнуть Славку, держалась за корпус лишь первые секунд десять. А потом очередное дерево, не желавшее ломаться по прихоти невесть откуда взявшейся железяки, прицельным хуком справа обломала железяке весь кайф. Утащить с собой одного из человечишек, возомнивших себя хозяевами жизни, машине не удалось. Буквально за пару мгновений до финала человечишка выпал из ловушки. Причем даже опалить жертву огнем не удалось, поскольку жертва ухитрилась, оставляя на траве и деревьях кровавые следы, плюхнуться в реку одновременно со взрывом.

Это было последнее, что вспомнила Саша: обжигающий удар огня и ледяной воды одновременно. Удар, забирающий сознание.

А теперь – вот это. Незнакомая комната, незнакомые люди. Почему рядом с ней нет никого из близких? Ага, кто-то идет. Надо спросить.

Саша собралась было открыть глаза, заслышав приближающиеся шаги. Но обрывок разговора, вернее, то, что ей удалось понять, пинками выгнал неподходящее желание вон. Рано еще сообщать миру о своем втором пришествии, рано! Сначала надо послушать дальше. И сообразить, о чем идет речь. Почему она испытывает такую неуверенность в собственной сообразительности? Да потому, что разговаривали вошедшие на английском. На языке, о владении которым Саша в анкетах писала – «со словарем». Эх, сейчас бы хоть плохонький словарик! А то понималось как-то «овощевато», сплошной «хрен с лимоном столовый протертый».

Те слова, которые ей все же удалось ухватить за верткий хвост и перевести, сложились в странную картину. Похоже, Сашино присутствие здесь очень сильно напрягало одного из вошедших мужчин. Он общался с собеседником исключительно на повышенных тонах, щедро усыпая свою речь однообразными ругательствами. Дилетант убогий! Слышал бы он профессионалов мата, крановщика Ивана Свидригайло, к примеру, иди грузчика Василия! Они такой мастер-класс ему устроили бы! А то он бухтит тут и бухтит: секретный объект у него, видите ли. Интересы США под угрозой! Каким это образом Саша умудрилась встать на пути у прущих «свиньей» интересов США?

Не открывая глаз, Саша возмущенно засопела от обиды. И только потом до нее дошло. США?! Дошло, постучало, озадаченно почесало затылок и ушло. Понятно только одно: ничего не понятно.

Видимо, вошедшие обратили внимание на странное пыхтение, доносящееся со стороны помехи интересам Соединенных Штатов Америки. Они замолчали. Затем шаги приблизились к ее кровати.

Саша почувствовала, что еще несколько минут – и взгляды этих типов просверлят дырку у нее в щеке. Или во лбу. Или в носу. Везде – одинаково противно. А, была не была, надо сдаваться. Раз-два-три, Сашенька, смотри!

Эмоции, удобно устроившиеся на лицах двух мужчин, были совершенно разными. Тот, что стоял ближе к кровати, рассматривал Сашу с плохо скрытым отвращением. На себя посмотри, ушлепок! Тощий, с серыми, зализанными через лысину редкими волосенками, глаза за очками такие же невразумительно серые, застиранные. Как, впрочем, и весь облик в целом – серый и незапоминающийся.

В глазах второго мужчины Саша с удивлением увидела… сочувствие? Она так удивилась, что даже не смогла толком разглядеть неожиданного союзника. Кажется, он довольно высокий, загорелый (или просто смуглый?) и кареглазый. Волос у него на голове побольше, чем у серого ушлепка, и они, волосы, темные.

– Are you OK? – брезгливо поинтересовался серый.

– Ну почему вы, американцы, всегда задаете этот идиотский вопрос? – разозлилась Саша. Очень уж противный мужик попался! – Во всяком случае, если судить по вашим фильмам! Подходит очередной супергерой к груде костей, крови, кое-где украшенной остатками одежды, и жизнерадостно интересуется: «Ты в порядке, Боб?» Да, конечно, о чем разговор! Сплошной ОК, разве не видно?!

– Stop, stop, I don’t understand, – поднял ладонь серый.

– Жаль, – буркнула Саша и посмотрела на второго.

А вот он, похоже, все понял: рассмеялся и подмигнул ей. Затем залопотал на английском с ушлепком. Тот удивленно поднял брови:

– Russian?

– Нет, – мстительно ухмыльнулась Саша, – предположение неверное.

– Но ведь вы говорите по-русски! – Акцент у кареглазого был едва заметен, не чета Фридриху.

– Ну и что, – хамить этому мужчине Саше почему-то не хотелось. – У нас, в Беларуси, большинство граждан говорит на русском языке.

– Так вы из Белоруссии?

– Да.

– А как вы оказались в реке у самой границы с Австрией?

– Автомобильная авария. А что, если бы в реке у границы с Австрией оказалась чешка, это было бы нормальным ходом событий? – съязвила Саша.

– Не совсем, – улыбнулся кареглазый. – Но белоруска все же гораздо экзотичнее. Кстати, из реки вас вытащил я.

– Спасибо, – Саша попыталась нацепить на лицо вежливую улыбку, но улыбка цепляться не желала, растекаясь вялой гримасой. – Но, похоже, ваш собеседник не в восторге от такой рыбацкой удачи.

– Так вы слышали наш разговор? Значит, вы все-таки знаете английский язык? Тогда почему не захотели ответить на вопрос Стивена?

– Не частите, пожалуйста! Отвечаю по порядку. Разговор слышала. Английский знаю плохо, в пределах школьной программы, разговаривать на нем практически не могу, кое-что понимаю. А если бы и умела, то отвечать этому ушлеп… ой, простите, Стивену все равно не стала бы.

– Почему? – рассмеялся кареглазый.

– А мне не нравится человек, который недоволен тем, что я осталась в живых, – Саша постаралась произнести это надменно и спокойно, но губы ее предательски задрожали, а просохший было бинт на лице намок опять.

– Ну что вы, зачем? – собеседник оттолкнул Стивена, присел на край кровати и взял Сашу за руку. – Не плачьте. Что случилось, то случилось, ничего уже не поправить. А силы вам еще понадобятся. Кстати, я не представился. Меня зовут Винсент. А вас?