В основу договора легли советские предложения, инициированные Чичериным и «озвученные» заведующим экономическо-правовым отделом НКИД Сабаниным. Германская делегация приняла их после ночного «пижамного совещания», и уже на следующий день соглашение было подписано. Выступая как полностью равноправные стороны, Россия и Германия договорились о следующем:

«Статья 1. …Германское государство и РСФСР взаимно отказываются от возмещения их военных расходов, равно как и от возмещения военных убытков… Равным образом обе стороны отказываются от возмещения невоенных убытков, причиненных гражданам одной стороны посредством так называемых исключительных военных законов и насильственных мероприятий государственных органов другой стороны…

Статья 2. Германия отказывается от претензий, вытекающих из факта применения до настоящего времени законов и мероприятий РСФСР к германским гражданам и их частным правам, равно как и к правам Германии и германских государств в отношении России, а также от претензий, вытекающих вообще из мероприятий РСФСР или ее органов по отношению к германским гражданам или к их частным правам при условии, что правительство РСФСР не будет удовлеторять аналогичных претензий других государств.

Статья 3. Дипломатические и консульские отношения между Германией и РСФСР немедленно возобновляются…

Статья 4. Оба правительства далее согласны в том, что для общего правового положения граждан одной страны на территории другой и для общего урегулирования взаимных торговых и хозяйственных отношений должен действовать принцип наибольшего благоприятствования…

Статья 5. Оба правительства будут в доброжелательном духе взаимно идти навстречу хозяйственным потребностям обеих стран. В случае принципиального урегулирования этого вопроса на международном базисе они вступят между собою в предварительный обмен мнений…»

Следует особо отметить статью 2: Германия отказалась от требования возвратить национализированные предприятия прежним владельцам – германским гражданам (чего, заметим, едва ли стоило ожидать от большевиков) в обмен на обещание не удовлетворять аналогичные требования других стран. Этот пункт еще не раз пригодится Советской России при последующих переговорах, в том числе с Японией.

Договор вывел из международной изоляции и Советскую Россию, и Германию, разрушив попытки создания атлантистского «единого фронта» как в политике, так и в экономике. В стихотворении «Молодость мира» Брюсов поместил договор уже во всемирно-историческую перспективу «от совета Лемуров до совета в Рапалло», поясняя для читателей 1922 г.: «Лемуры – по оккультной традиции, первая раса, достигшая на земле сравнительно высокой культуры (на исчезнувшем материке в Тихом океане)». «Совет в Рапалло» «прорабатывали» во всех кружках и ячейках, поэтому про него примечания не требовались.

История советско-германских отношений 1920-х годов, прежде всего тайное сотрудничество Красной армии и рейхсвера, зажатого в тиски версальских ограничений, давно привлекала внимание историков, журналистов и любителей сенсаций. Еще бы – именно из такого материала делаются сенсации! Германские летчики в советских авиашколах, германские танкисты в танковых училищах Красной а рмии, совместное производство вооружений подальше от недобрых глаз англо-французских контролеров. Ворошилов ведет задушевные беседы с германскими генералами, Тухачевский на маневрах рейхсвера жмет руку престарелому фельдмаршалу Гинденбургу, который хвалит его и Якира. Гудериан стажируется в Казани, а у Геринга вообще остался в СССР незаконнорожденный сын (неважно, что будущий рейхсмаршал в России никогда не был). В свете всего, что будет ПОТОМ, история советско-германских отношений даже веймарского периода казалась – а некоторым до сих пор кажется – сплошной и притом тщательно продуманной подготовкой «заговора диктаторов» для достижения пресловутого «мирового господства». Другим, напротив, это дает возможность лишних раз повздыхать об «упущенных возможностях», если не об «утраченных победах». В такой «оптике» любой факт, даже самый незначительный, может показаться судьбоносным.

Так что же было на самом деле? На этот вопрос хорошо отвечает книга Л.А. Безыменского «Гитлер и Сталин перед схваткой», где автор, опираясь на документы, нарисовал реалистическую картину военного и экономического партнерства Советской России и веймарской Германии вплоть до начала 1930-х годов, когда оно было разорвано по инициативе германской стороны в канцлерство фон Папена. Есть и другие ценные работы (упомяну книги Т.С. Бушуевой и Ю.Л. Дьякова, С.А. Горлова) о сотрудничестве Красной армии и рейхсвера, основанные на рассекреченных документах советских архивов.[76] Они показывают истинные масштабы сотрудничества, которые как-то не вписываются ни в одну из расхожих идеологических схем. Вопреки утверждениям советских историков прошлого, необходимо признать, что сотрудничество, прежде всего военное, было и развивалось успешно и динамично, несмотря на взаимные подозрения и «подглядывания». Вопреки конспирологичесикм утверждениям других, преимущественно европейских и американских историков, масштаб сотрудничества был не так велик, чтобы утверждать, что «фашистский меч ковался в СССР» (авторы этой тщательно документированной книги выбрали для нее неудачное, неточное, хотя и эффектное заглавие).

Не было и пресловутого союза, от которого можно было бы протянуть ниточки, с одной стороны, к Бисмарку и соглашению Вильгельма II и Николая II в Бьерке в 1905 г., а с другой, к «пакту Молотова-Риббентропа». Союза не было, потому что стороны все-таки не доверяли друг другу, сознавая, что их объединяют прежде всего наличие общего врага и тактическая необходимость, хотя искренние сторонники более тесного и масштабного партнерства были в обеих странах. В Германии это харизматический главком рейхсвера Ганс фон Сект, послы Ульрих Брокдорф-Ранцау и Герберт фон Дирксен и многие их подчиненные вроде родившихся в России Густава Хильгера и Эрнста Кестринга, а также престарелый гросс-адмирал Альфред фон Тирпиц, бывший в то время депутатом рейхстага от консервативной Национальной народной партии. Выйдя в отставку из-за конфликта с канцлером Бетман-Гольтвегом в марте 1916 г., Тирпиц не только выступал за сепаратный мир с Россией, но и считал необходимым прибегнуть к ее посредничеству для примирения с Японией, участие которой в войне против Германии виделось ему трагическим недоразумением. И, конечно, одним из этих людей был геополитик Карл Хаусхофер, который постоянно призывал к тесному сотрудничеству с Россией, потому что видел в ней наиболее перспективного союзника в борьбе за освобождение от Версальского «диктата»: «Ни одна страна не стоит ближе к России, чем Германия; только Германия способна понять русскую душу; Германия и Россия были друзьями много столетий; их экономические структуры взаимно дополняют друг друга; они должны идти вместе».[77] Кто действительно придерживался этих идей в СССР, сказать куда сложнее. Во всяком случае, они не были чужды ни партийцам (Сталин, Енукидзе), ни дипломатам (Чичерин, Крестинский, Карахан), ни идеологам (Радек), ни военным (Ворошилов, Егоров), ни технократам. Но здесь встает неизбежный вопрос об искренности их желания иметь долгосрочный союз с капиталистической Германией.