Надо отметить, что президент Российской Федерации Д. А. Медведев гораздо сдержаннее себя ведет в оценке этих событий. Вы обратите внимание, что на протяжении двух-трех лет он нигде не заявил о расстреле польских офицеров Советским Союзом как о бесспорно установленном факте.

Известно, что в 1939 году, после возвращения СССР территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, в плен Красной Армии попало несколько десятков, сотен тысяч польских военнослужащих, жандармов, полицейских, надзирателей тюрем и т. д. Большая часть из них, в первую очередь рекруты из крестьян, нижнего сословия, были тут же освобождены. Другие потом были направлены в польскую армию под командованием Андерса. Часть пленных была подвергнута наказанию, в том числе и расстрелу.

Однако здесь надо разобраться по количеству и личностям расстрелянных. Расстреливали тех, кто зверствовал в отношении населения оккупированной Польшей территории Западной Украины, Западной Белоруссии, а оккупация длилась 20 лет. Это первый момент.

Те лица, которые зверствовали в отношении плененных красноармейцев, те поляки, которые, будучи в нашем плену, пытались поднять мятеж, нападали на наших солдат, совершали другие преступления — да, их тоже расстреляли. Есть пояснения или воспоминания Кагановича, бывшего члена Политбюро ВКП(б), который называет цифру расстрелянных примерно в 3 тысячи 200 человек. Она близка к истине.

Меня как юриста, бывшего руководителя Главного следственного управления Генеральной прокуратуры Советского Союза, настораживает именно тот подсчет жертв, расстрелянных польских офицеров, который провела Главная военная прокуратура.

Вы посмотрите, комиссия Бурденко провела исследование примерно около тысячи трупов. Главная военная прокуратура в ходе предварительного расследования провела вскрытие тоже в пределах тысячи человек. Если верить данным немецкой стороны, то немцы в 1943 году за полутора суток, или за полтора световых дня, провели эксгумацию 4 тысяч трупов, что вообще-то нереально. Но если соединить 4 тысячи и еще 2 тысячи, получается 6 тысяч. И тут возникает вопрос: «А где все остальные?». Откуда потерпевших, по выводам следствия, набралось на 21 тысячу человек? Я почему об этом говорю как специалист, как профессионал? До тех пор, пока нет трупа, очень сложно или вовсе невозможно говорить о смерти человека. Тем более, что огромное количество плененных польских офицеров мы направляли в армию Андерса. Большое количество польских офицеров, как говорится, просто растворилось.

Польской стороне, казалось бы, чего еще надо? Извинился один президент, второй, третий президент. Чего вы еще хотите? Нет, опять там поднимают эту проблему, и сегодня ставится вопрос так, что расстрел польских офицеров надо признать геноцидом, преступлением против человечества. Но вот с этим уж невозможно согласиться.

Кое-кто с польской стороны просто заигрался. Видимо, В. Путин исходит из того, что не следует сегодня осложнять отношения с руководством Польши, чтобы там не препятствовали в прокладке российского нефте— и газопровода по дну Балтийского моря. Но я не знаю, как можно торговаться на этом? Как можно торговать объективностью истории, авторитетом нашего Отечества? Поэтому мы вас и пригласили для того, чтобы еще раз обменяться мнениями, найти общие точки видения на обстоятельства гибели польских офицеров.

Я вам должен сказать, что здесь есть представители Главной военной прокуратуры, которые непосредственно имели отношение к расследованию уголовного дела. Я рад приветствовать здесь Лучина Виктора Осиповича, члена Конституционного Суда в отставке. Вы знаете, что ельцинская команда в начале 90-х годов пыталась в Конституционном Суде вменить в вину КПСС расстрел польских офицеров. И вот я бы просил Виктора Осиповича чуть-чуть позже осветить и этот момент.

Я думаю (мы это обсуждали предварительно), что сначала заслушаем два содоклада, два основных выступления — Юрия Николаевича Жукова и Станислава Юрьевича Куняева. Один историк, доктор исторических наук, профессор. Другой — известный писатель. Оба занимаются Катынской проблемой долгие годы. А как дальше мы будем работать, уже по ходу нашего «круглого стола» сориентируемся.

Участников нашего «круглого стола» буду представлять перед выступлением.

Я не думаю, что нам необходимо будет принимать какой-то документ сразу же по результатам этого «круглого стола».

Давайте еще раз осмыслим все сказанное, а потом подумаем о каком-то обобщенном документе. Все выступления будут фиксироваться видеокамерой, будет вестись и стенограмма нашего «круглого стола».

Отмечу, что здесь находятся представители прессы. Мы не делали эту встречу закрытой. Еще раз благодарю всех, кто явился сегодня к нам. Давайте, начнем работу. Нет возражений?

Жуков Юрий Николаевич, доктор исторических наук:

— Позвольте начать мне с одной цитаты, которую, может быть, некоторые из вас знают: «Катынское дело становится колоссальной политической бомбой, которая в определенных условиях еще вызовет не одну взрывную волну. И мы используем ее по всем правилам искусства. Те 10–12 тысяч польских офицеров, которые уже раз заплатили своей жизнью за истинный, быть может, грех — ибо они были поджигателями войны — еще послужат нам для того, чтобы открыть народам Европы глаза на большевизм». Это записал Геббельс в своем дневнике 17 апреля 1943 года, ровно через четыре дня после того, как берлинское радио разнесло на весь мир о том, что под Катынью совершенно случайно якобы найдены расстрелянные польские генералы и офицеры.

Спустя 10 дней газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Как русские, так и поляки попали в нацистскую ловушку». Почему американцы так отметили? Да потому что скандал, произошедший в Берлине и в Варшаве, привел к тому, что наше правительство вынуждено было разорвать отношения с Польшей. И вот с этого момента идет, в общем-то, непрекращающаяся игра в одну проблему: кто виноват?

Самое любопытное: сами немцы после эксгумации определили только 2 тысячи 730 человек, только лишь. Кто остальные — неизвестно, но мало ли в земле бывает трупов. При этом оказалось, что там, в этих общих могилах, были как военные, так и гражданские, военные как в зимней форме, так и в летней. Иными словами, сразу выяснилась весьма запутанная ситуация. Но поляков уже тогда это не смутило. Польский Красный Крест, который работал под контролем нацистских оккупантов, был коллаборационистским, что уж тут говорить, участвовал в этом скандале и упорно настаивал на том, что вина за расстрел лежит на нас. Но давайте, прежде всего, обратимся к главной проблеме, к проблеме цифр.

Итак, немцы своей якобы независимой экспертной комиссией, которая была сформирована из представителей либо стран-сателлитов — Венгрия, Румыния, либо покоренных — Франция и т. д. (был только один независимый эксперт из Швейцарии, да и тот сознался потом, после войны, и отнюдь не перед нами, что ему заплатили довольно много, — ну а, как известно, кто платит, тот и заказывает музыку), ну так вот, немцы установили, что в земле лежат 4 тысячи 151 человек. Определили, что это польские офицеры и генералы — 2 тысячи 730, хотя там были и рядовые. А затем начинаются просто игры с этими цифрами.