Толстые опоры стен и массивная деревянная балка, проходящая через потолок, были блестящими и темно-коричневыми, как каштаны. На стене висели трое больших часов. Котаке мало что смыслила в антиквариате, но могла суверенностью сказать, что часы старинные. Стены были прокопченными, отделанными глиняной штукатуркой с прекрасной патиной из темных пятен, очевидно, накопленных за долгие годы. Снаружи еще стоял полдень, но в этом кафе без окон ощущение времени терялось. Тусклое освещение окрашивало кафе в оттенок сепия. Все это способствовало созданию успокаивающей ретроатмосферы.

В кафе было прохладно. Котаке поискала глазами кондиционер, но не нашла его. Под потолком медленно вращался вентилятор с деревянными лопастями. Размышляя, как странно, что здесь сохраняется прохлада, она спросила об этом Кей и Нагаре. Однако никто из них не дал удовлетворительного ответа, они просто сказали: «Здесь всегда так было».

Котаке очень понравилась атмосфера кафе, а еще больше – сама Кей и другие сотрудники. Так сильно, что она начала часто посещать кафе во время обеденных перерывов.

* * *

– Ваше… – Казу собиралась сказать «Ваше здоровье», но осеклась, будто совершила бестактность.

– Я думаю, что это не повод для праздника… не так ли?

– Ой, да ладно… давай не будем слишком нагнетать, – печально сказала Кей.

Она повернулась к Котаке и сочувственно улыбнулась.

Котаке подняла свой стакан и поднесла к стакану Казу.

– Простите…

– Нет-нет, все в порядке, – Котаке ободряюще улыбнулась и чокнулась с Казу.

Звон стекла – неожиданный и жизнеутверждающий – разнесся по всему кафе.

Котаке сделала глоток саке «Семь счастий». Его нежная сладость наполнила ее рот.

– Прошло полгода с тех пор, как он начал называть меня по моей девичьей фамилии… – Котаке понизила голос. – Его болезнь потихоньку прогрессирует… Он угасает, медленно, но необратимо… Его память обо мне исчезает… – Котаке горько усмехнулась. – Я мысленно готовилась к этому, – тихо сказала она.

Кей слушала, и ее глаза снова медленно краснели от слез.

– Но все действительно нормально… правда, – торопливо добавила Котаке, сопроводив свои слова ободряющим жестом.

– Эй, ребята, я же медсестра… Послушайте, даже если мое существование полностью стерто из его памяти, я буду частью его жизни как медсестра. Я все еще буду рядом с ним.

Котаке выбрала свою самую уверенную интонацию, чтобы успокоить Кей и Казу. Она знала, что говорила. Она намеренно храбрилась, но ее храбрость была подлинной. «Я все еще могу быть рядом с ним, потому что я медсестра».

Казу с бесстрастным выражением лица вертела свой стакан.

Глаза Кей снова наполнились слезами, и одна из них упала на пол.

Кап

За спиной Котаке раздался звук. Женщина в платье закрыла роман, который читала.

Котаке обернулась, чтобы посмотреть на женщину в платье, положившую книгу на стол. Та взяла носовой платок из своей белой сумки и встала из-за стола. Она собиралась в туалет. Женщина в платье направилась в туалет тихими шагами. Если бы они не услышали, как она захлопнула роман, то, возможно, даже не заметили бы, что она ушла.

Глаза Котаке оставались прикованными к движениям женщины в платье, но Кей лишь мельком взглянула на нее, а Казу глотнула саке и даже не посмотрела в ее сторону. В конце концов, для них это было обычное явление.

– Это напоминает мне… Интересно, почему Фусаги хочет вернуться в прошлое? – тихо сказала Котаке, пристально глядя на стул, освобожденный женщиной в платье. Котаке, конечно, знала, что это было место для возвращения в прошлое.

До того как болезнь Альцгеймера начала прогрессировать, Фусаги не принадлежал к тем людям, которые верят в подобные сказки. Когда Котаке простодушно болтала о легенде этого кафе, возвращающего в прошлое, он мог назвать все это глупостью. Он не верил ни в призраков, ни в паранормальные явления.

Но когда у него началась потеря памяти, некогда скептически настроенный Фусаги стал приходить в кафе и ждать, пока женщина в платье покинет свое место. Впервые услышав об этом, Котаке не могла поверить. Однако как медсестра она знала, что болезнь Альцгеймера часто сопровождается изменениями личности, и поэтому Котаке решила, что нет ничего странного в том, что муж изменил свои убеждения. Но почему он хочет вернуться в прошлое?

Котаке было очень любопытно. Она спрашивала его об этом несколько раз, но он никогда не отвечал ей почему, просто говорил: «Это секрет».

– Очевидно, он хочет отдать вам письмо… – сказала Казу, будто прочитав мысли Котаке.

– Отдать мне?

– Ага…

– Письмо?

– Фусаги сказал, что это что-то, что он так и не смог вам отдать…

– …

Котаке вдруг замолчала, а потом твердо, почти грубо произнесла:

– Понимаю.

Сомнения отразились на лице Казу. Котаке неожиданно отреагировала на эту новость. Не было ли дерзостью с ее стороны упоминать о письме?

Но ответ Котаке не имел никакого отношения к Казу. Истинная причина реакции Котаке заключалась в том, что неожиданная новость о письме Фусаги не имела смысла. Фусаги никогда не умел толком ни читать, ни писать.

* * *

Фусаги вырос в нищете в заброшенном провинциальном городишке. Все его родственники занималась торговлей морскими водорослями, и каждый член семьи должен был помогать по мере сил. У Фусаги почти не оставалось времени на учебу, в результате он выучил только хирагану (японскую азбуку) и около сотни иероглифов кандзи – то, что нормальный ребенок обычно осваивает в начальной школе.

Котаке и Фусаги познакомились через общих знакомых. Котаке был 21 год, а Фусаги – 26. Тогда еще не появились мобильные телефоны, поэтому они общались по обычному телефону или переписывались. Фусаги хотел стать ландшафтным дизайнером и буквально жил на своем рабочем месте. Поэтому их общение в основном происходило в переписке. Позже Котаке начала учиться в школе медсестер, и возможностей для встреч стало еще меньше. В общем, они общались письмами.

Котаке в своих письмах рассказывала обо всем: о себе, об учебе в школе медсестер, о прочитанных книгах, о своих мечтах, о простых повседневных событиях… Она подробно описывала свои чувства. Иногда письма были длиной до десяти страниц.

Ответы Фусаги всегда были короткими. Случалось, что он присылал ответы в одну строчку типа: «Спасибо за интересное письмо» или «Я понимаю, что ты имеешь в виду». Сначала Котаке думала, что он занят работой и не успевает ей отвечать, но письмо за письмом Фусаги продолжал присылать короткие фразы. Котаке сочла, что Фусаги не сильно заинтересован в их общении с ней и написала, что если она не интересна Фусаги, то он может вообще не отвечать ей больше, и