Вера прошла под аркой и оказалась на улице. К ней подъехал желтый «Москвич». За рулем сидел Петя Елагин. Бережная открыла свою сумочку и достала микрофон.

– Как слышно было?

– Прекрасно. Автомобиль, в котором вы ехали, и в самом деле зарегистрирован на Нину Калинину. Штрафов за нарушение правил дорожного движения за ней не числится, как и не уплаченных налогов. Проживает вместе с тринадцатилетней дочерью. Калинина – частный предприниматель, но особых доходов предпринимательская деятельность ей не приносит. На ее счет приходят относительно небольшие суммы от издательства «Эдьдорадо». Хотя на скромную жизнь ей, очевидно, этого хватает.

– То есть гражданка – вне всяких подозрений.

– Я бы так не сказал, – возразил Петр, – дело в том, что труп Малеева обнаружен в том же районе, где зарегистрирована гражданка Калинина.

– То есть ты хочешь сказать, что это она его убила? – удивилась Вера. – Но для того, чтобы накинуть удавку, надо сидеть позади водительского кресла; вряд ли близкий человек там сядет, когда свободно переднее пассажирское кресло. И сила нужна мужская, а Калинина – хрупкая, да и вообще не женский это способ. Потом, удавку надо подготовить заранее, то есть преступление спланированное, а зачем любящей женщине это? Женщины, как показывает практика, убивают близких им мужчин чаще всего в состоянии аффекта или защищаясь от насилия. А наш случай не таков. И зачем делать это рядом со своим домом?

– Может, был кто-то третий, – настаивал Елагин, – за Калининой числятся два мобильных номера. Один из них с корпоративным тарифом, полученный от того же издательства. Он используется, судя по всему, для деловых разговоров. Со второго номера она связывается чаще всего с дочерью, со знакомыми и подругами, которых совсем немного. С Малеевым…

– Когда был сделан последний звонок писателю?

– Приблизительно за час до его убийства. Но он не ответил на вызов.

– Откуда она звонила?

– Из дома.

– С кем-нибудь из мужчин она еще связывалась в этот день?

– Звонила на закрытый номер, то есть на такой, которого в базе нет. Но мы пробили его. Принадлежит он некоему Осорину, шестидесяти лет.

– Кто такой?

– Банкир. Председатель наблюдательного совета «Свит-банка».

– Что удалось узнать о банке? Что-нибудь криминальное за ним числится?

– Учрежден почти тридцать лет назад, а тогда за каждым банком стояли бандиты. Но сейчас вроде ничего. То есть ничего не удалось узнать. А четверть века назад там мутились какие-то криминальные схемы. Банк даже лицензии хотели лишить, попал под санацию… Если честно, я в этом не очень силен.

– Судя по всему, – начала объяснять Вера, – банк какое-то время не выполнял кредитные обязательства, размер капитала уменьшился значительно, на корсчетах не было средств… Причин может быть много…

– Там еще кого-то из руководства убили, – продолжил Петр и осекся, сообразив вдруг, что как раз с этого надо было начинать, посмотрел на Бережную. – Простите.

Но та лишь кивнула, припоминая. А потом произнесла:

– Один из романов Малеева посвящен махинациям в банковской сфере. Некий самоявленный рецензент из интернета заявил даже, что описанное в книге происходило на самом деле как раз четверть века назад. Он будто бы сам участвовал в расследовании, но все равно из книги узнал подробности, которых не было в деле и о которых сам автор вряд ли мог знать, потому как Малееву в то время было лет пятнадцать, да и жил он тогда в другом городе.

– Так вы считаете, что его за это могли убить, за то, что он сдал кого-то?

– Я вообще считать не умею, – ответила Вера, – в школе мне по математике четверку из жалости ставили. Зато по формальной логике в универе у меня было «отлично». Сам подумай, за что его могли убить, когда наверняка фамилии в книге изменены. И когда это было – срок давности наверняка истек. Скорее всего, ему о той истории с банковскими аферами Качанов рассказал. Но все равно вы с Егорычем проверьте. До вечера скиньте мне всю информацию. А по банкиру поработайте в первую очередь.

Они снова подъехали к пабу, неподалеку от входа в который уже был припаркован «Эвок» Бережной.

– Когда вас забирать? – поинтересовался Елагин.

– Через час освобожусь и сама доберусь, – ответила Вера, – я просто по работе сюда, понаблюдаю и послушаю. Договорилась о беседе с двумя персонажами, но что-то мне подсказывает, что они и сегодня откажутся делиться информацией.

Народу на этот раз в пабе было куда больше, чем на дне рождения Малеева. Присутствовали все те, кого уже видела Бережная пять дней назад, включая банкира Горобца, заскочившего на торжество на несколько минут, – они были и в церкви, и на кладбище, но теперь присутствовали и другие, некоторых из них Бережная знала лично. Бывший декан юрфака, который когда-то преподавал «Введение в специальность», а теперь возглавлял общественный совет при ГУВД, кивнул ей. Бывший полковник Горохов[6], гнобивший когда-то Ваню Евдокимова, подвинул ей стул, предлагая сесть рядом с собой, и поздоровался.

– Вера Николаевна, сколько лет! Я так рад видеть вас!

Но радости на его лице не было никакой: да и какая может быть радость, когда поминки.

– Вы-то здесь каким боком? – удивилась Бережная.

– Так мы же с Витей друзьями были, – соврал Горохов, – он ко мне за сюжетами обращался. Почитай все его книги – это мои воспоминания. А сейчас у меня охранное предприятие – сюжетов стало еще больше.

– «Мокрые баксы плохо раскуриваются» – тоже ваша история? – тихо поинтересовалась Вера.

– Что? – переспросил бывший полковник, и по его лицу было видно, что он не понимает, о какой книге идет речь.

Бережная не стала ничего объяснять, спросила только:

– Как жена ваша поживает?

– Прекрасно, – ответил Горохов, двигая стулом так, словно не предлагал ей сесть рядом, а наоборот, хотел отпихнуть подальше, – только у меня теперь другая жена. Помоложе… И поумнее. Ценит меня и уважает.

– Главное, чтобы у вас любовь была.

– Это-то у нас регулярно, – пошутил бывший начальник Веры.

По старой привычке он хотел громко рассмеяться своей шутке, но вовремя сообразил, что в такой обстановке лучше этого не делать.

Бережная подошла к Замориной. Та была в черном траурном платье со скромным декольте, голова накрыта черным воздушным платком, ниспадающим на плечи, не прикрывая грудь и цепочку из белого золота, на которой переживал вместе с хозяйкой золотой крестик с мелкими бриллиантами. Рядом с Инной расположился банкир Горобец.

– Что будете пить? – поинтересовался он.

– Ничего, – покачала головой Вера, – разве что полбокальчика белого сухого вина, да и то лишь для того, чтобы никого не обижать.