– Жан-Пьер Симон к вашим услугам, мадемуазель.

– Я Ольга.

– Не знать, кто вы, – преступление.

– О, ты мне льстишь!

Прима рассмеялась, и я улыбнулся ей в ответ. Ольга была хороша. Не идеальна, как спутница «импресарио», а именно хороша своим природным живым обаянием, грацией и красотой. Стянутые платком волосы рассыпались на уровне плеч симпатичными светлыми кудряшками, обрамленные длинными ресницами глаза горели двумя синими звездами, а чуть вздернутый носик и ямочки на щеках добавляли округлому лицу дополнительное очарование. Пахло от танцовщицы ароматом цветущей сирени.

Ольга потеребила ленту черного бархата на шее и нерешительно произнесла:

– Скажи, Жан-Пьер, а на госпожу Робер вчера и в самом деле напали?

Я на миг задумался над ответом, потом просто кивнул.

– И Пьетро застрелил бандитов?

– Застрелил, – подтвердил я, радуясь, что никто так и не пронюхал об участии в нападении сыщиков Ньютон-Маркта.

– А могу я хоть одним глазком взглянуть на кабинет? Мне жутко любопытно!

«Любопытство кошку сгубило», – стоило бы ответить мне, но я еще не успел запереть замок, поэтому приоткрыл дверь, и Ольга быстро прошмыгнула внутрь.

– Здесь все и случилось? – прошептала она, оглядываясь в полумраке помещения. Свет в кабинете не горел, лишь проникали в окно отблески уличных фонарей.

– Идемте, мадемуазель! – позвал я приму, но та не сдвинулась с места.

– Это так волнующе! – проговорила Ольга и попросила: – Расскажите, расскажите немедленно, что здесь произошло!

Уже жалея о том, что позволил взбалмошной танцовщице войти в кабинет Софи, я шагнул к ней и протянул руку.

– Пойдем, Ольга!

Прима отступила к столу и оперлась на него руками, удивительным образом скопировав позу, в которой сыщики удерживали Софи.

– Как думаете, Жан-Пьер, как все было?

– Понятия не имею.

– О, этот пленительный флер тайны! – прошептала Ольга.

Я взял танцовщицу за руку, но та не сдвинулась с места, даже когда моя ладонь легла ей на талию.

– Мадемуазель, нам надо идти…

– Мне сложно дышать. Жан-Пьер, прошу…

Кто другой бросился бы за водой, но Жан-Пьер был не таков. Я попросту ослабил шнуровку платья, Ольга сдавленно ахнула и неизвестно, как далеко бы мы зашли, но тут раздался стук в дверь.

– Госпожа Робер! – послышалось из коридора.

Ольга отпрянула от меня и прошептала:

– Викто́р! – Она сделала ударение в имени на второй слог. – Это Виктор!

– Госпожа Робер! – уже громче повторил хореограф. – Нам надо поговорить!

Прима обхватила себя руками, дабы удержать сползавшее с плеч платье, и взмолилась:

– Виктор не должен застать нас вместе! Прошу, сделай что-нибудь!

Проклятье! Меньше всего мне хотелось в первый же день своего пребывания в «Сирене» оказаться втянутым в богемный скандал!

Дверная ручка повернулась, но прежде чем хореограф переступил через порог, я загородил ему дорогу и шагнул навстречу, буквально выдавливая незваного гостя в коридор. Сделать это удалось без всякого труда – сказалось превосходство в телосложении.

– Позвольте войти! – потребовал Виктор Долин. – Разговор не терпит отлагательств!

– Кузины здесь нет. Она на приеме.

– Но я слышал женский голос!

– Вам показалось, – ответил я и запер дверь на ключ. – Повторяю, госпожа Робер на приеме в банкетном зале.

– Я только что был там и не видел ее!

– Вероятно, вы разминулись.

Виктор Долин смерил меня недоверчивым взглядом, затем полным театральной экспрессии движением развернулся и зашагал прочь. Дабы не вызывать лишних подозрений, я тоже у кабинета задерживаться не стал и вышел в фойе вслед за ним, рассчитывая сразу вернуться обратно и выпустить Ольгу. Как назло, хореограф принялся бездумно нарезать круги по первому этажу, то и дело посматривая в коридор, словно ожидал возвращения Софи. Лишь через десять минут он закурил, сделал несколько резких затяжек, собираясь с решимостью, и наконец убежал на второй этаж.

Я поспешил вернуться в коридор, отпер кабинет и шепнул:

– Ольга!

Прима осторожно выглянула наружу и спросила:

– Виктор ушел?

– Ушел. Выходи!

Тогда Ольга выскользнула из комнаты и поцеловала меня в щеку.

– Благодарю за волнующее приключение, Жан-Пьер! – рассмеялась она и под перестук каблучков побежала по коридору.

Я с легкой тоской взглянул вслед приме, потом запер дверь и вздохнул.

Волнующее приключение? Проклятье! Меня бы куда больше устроила банальная интрижка!

Когда я поднялся в банкетный зал, Виктора Долина там уже не было. То ли успел переговорить с хозяйкой «Сирены» и отправился восвояси, то ли не решился обсуждать дела при посторонних.

О-хо-хо, неужто моя догадка насчет импресарио оказалась недалека от истины?

Я еще раз оглядел банкетный зал, затем подошел к Антонио и спросил:

– Обратил внимание на гречанку или персиянку в синем платье?

Охранник восхищенно присвистнул.

– Спрашиваешь! Такую кралю захочешь – не пропустишь!

– Помнишь, с кем она пришла?

Антонио повел пальцем по списку и вскоре уверенно постучал по нужной строчке.

– Барон фон Страге со спутницей, – прочитал вышибала, – по приглашению Анри Фальера.

– Знакомая фамилия, – наморщил я лоб, пытаясь вспомнить, где слышал это имя раньше.

– Фон Страге?

– Нет, Фальер.

– Это племянник бывшего министра юстиции. Того, который себе пулю в лоб пустил, – подсказал Антонио и указал на приближающуюся к нам пару. – Вот он идет с женой.

Анри Фальер оказался тем самым высоким и рыхлым молодым человеком, которого я застал выходящим из кабинета Софи. К толстякам его было пока еще не отнести, но бледное лицо выглядело откровенно одутловатым, а избыточный вес уже не скрывал даже мастерски пошитый костюм. Рыжеволосая молодая женщина смотрелась на фоне мужа худенькой тростинкой; в ее бесцветно-серых глазах сиятельной беспрестанно вспыхивали и гасли яркие оранжевые искорки.

– Дочь бывшего главного инспектора Ньютон-Маркта, – просветил меня Антонио, когда супруги начали спускаться по лестнице на первый этаж, и вздохнул. – Эх, хороша чертовка…

И с этим не поспорить. Госпожа Фальер действительно была хороша.

Гости разошлись далеко за полночь. Вслед за ними клуб покинули привлеченные на вечер официанты, затем освободились и наводившие порядок постоянные работники. Ночное дежурство поручили Луке, остальные вышибалы дожидались меня на заднем дворе. Но прежде чем выйти к ним, я спустился в подвал, отпер пустовавшую сейчас каморку истопника и достал из покосившегося комода увесистый кожаный саквояж.