1 мая 1968 года Набоков сообщает Профферу, что работает сейчас «над огромным новым романом». Это была «Ада», которая очень скоро совершит свое невероятное путешествие в Москву, в гостиницу «Армения». А 22 июля 1968 года Проффер пишет супругам Набоковым: «Поскольку я не знаю, с каким именно выражением вы говорили как-то раз о постоянном потоке наезжающих к вам блестящих американских интеллектуалов, я чувствую некоторую неловкость, и всe же: в будущем году мы с женой планируем провести несколько месяцев в Советском Союзе и будем в Европе несколько раз – ориентировочно в первую неделю февраля, первую неделю июня (в ожидании разрешения советских властей) и в начале сентября. Могли бы мы встретиться с вами?» Ответ подписала Вера Набокова: «Здесь всегда рады блестящим американским интеллектуалам». Следующее письмо Карла придет в Монтрё уже из гостиницы «Армения».

Но перед этим благодаря Набокову произошло еще одно важное событие в жизни Профферов, от которого тянутся нити ко всем прочим их встречам и знакомствам в Москве и Ленинграде в следующем, 1969 году. «У нас было рекомендательное письмо Надежде Яковлевне (Мандельштам. – Н. У.) от Кларэнса (Флитвуда) Брауна, известного американского слависта, который первым стал заниматься творчеством Мандельштама. Это нас Набоков с ним свел», – вспоминает Эллендея. C ним-то они и встретились в Нью-Йорке накануне отлета в Москву.

ОПАСНЫЕ СВЯЗИ

По сравнению с первым визитом Проффера в СССР в 1962 году в стране многое изменилось. Оттепель закончилась. Уже в 1962 году Хрущев разнес выставку художников-авангардистов в Манеже, вскоре он обрушится и на молодых писателей. В 1963 году началось преследование Иосифа Бродского, прозванного газетой «Вечерний Ленинград» «окололитературным трутнем». В начале 1964 года состоялся суд, который приговорил поэта к пяти годам принудительного труда в деревне Норинская Архангельской области. Правда, в сентябре 1965 года его освободили, вероятно, под давлением Жана-Поля Сартра.

В октябре 1964 года Хрущев был смещен с поста первого секретаря ЦК КПСС, и страну возглавил Леонид Брежнев. В СССР наступала эпоха застоя. Правители, уставшие от непредсказуемости, чрезвычайщины и штурмовщины, словно старались унять пульс и справиться с одышкой. Они искали покоя и довольства. Во второй половине 60-х смену вех ознаменовали пышные юбилеи: двадцатилетие победы (1965), пятидесятилетие Октябрьской революции (1967), пятидесятилетие Советской армии (1968) и, наконец, 100-летие со дня рождения Ленина (1970), которое праздновали за год до основания «Ардиса».

Система, опомнившаяся от разоблачений Сталина, пыталась игнорировать неприятное, забыться в самолюбовании и зафиксировать непоколебимость существующего строя, который был объявлен «развитым социализмом». Тревожная, разрываемая фарами воронков сталинская ночь сначала сменилась бодрым, полным надежд хрущевским утром, а затем вступила в свой сонный, знойный брежневский полдень: березы белы, хлеба спелы. Власть больше не манила надеждой на «светлое будущее». Она славила победы прошлого, воспевала благодать настоящего, отметала сомнения, а отщепенцев карала избирательно.

В 1965 году начинается следствие и процесс по делу Синявского и Даниэля, которые публиковали на Западе свою прозу, переданную через дипломатов. Лауреат Нобелевской премии по литературе 1965 года Михаил Шолохов скажет на XXIII съезде КПСС, что если бы «молодчики с черной совестью» попались бы в 20-е годы, то «ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни». Синявскому в 1966 году дали семь лет, Даниэлю – пять лет в колонии строгого режима. Но это был скорее инерционный приговор.

Публикации советских писателей в «Ардисе» уже не приведут к таким последствиям. По крайней мере до конца 70-х годов в стране установится относительно травоядное время. Относительно – потому что диссидентов будут преследовать, сажать и отправлять в психиатрические больницы. Но появится и новый вид наказания, который как тогда, так и сегодня кажется скорее наградой: лишение советского гражданства.

В 1966 году в Уголовный кодекс вводится статья 190-1: «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Власть дает понять, что по поводу прошлого и настоящего допустимо лишь «чувство глубокого удовлетворения». С середины 60-х начинается наступление на ведущий журнал оттепели – «Новый мир». Его главный редактор, Александр Твардовский, будет смещен в 1970 году. В 1968 году СССР и ряд других социалистических стран введут войска в Чехословакию. «Пражская весна» закончится.

Эллендея рассказывает: «В январе 1969 года мы поехали по научному обмену в Москву. По дороге мы остановились в Нью-Йорке, и у нас состоялось несколько важных встреч в манхэттенских барах». Как помним, в одном из баров Профферы увиделись с Кларенсом Брауном, который дал им рекомендательное письмо к Надежде Яковлевне Мандельштам, предопределившее их судьбу. В другом баре Карл и Эллендея пересеклись с Глебом Струве, «знаменитым литературоведом из эмигрантов». Он объявил им, что они должны отказаться от поездки, «потому что в прошлом году Советы ввели танки в Чехословакию: на его взгляд, даже посещение Советского Союза было бы аморальным. Но нашего решения ничего не могло изменить. Мы устали от ожесточения „холодной войны“, мы хотели увидеть Советский Союз и сделать собственные выводы. Мы не могли гордиться своей страной, где шла такая тяжелая борьба за гражданские права афроамериканцев и считалось возможным бомбить мирных жителей Камбоджи и Вьетнама. Это заставляло усомниться в наших позициях в „холодной войне“. Мы хотели больше узнать о Советском Союзе». В другом мемуаре Эллендея добавляет: «Мы скептически относились к любым общепринятым точкам зрения».

Глеб Струве – эмигрант первой волны, сын видного философа, экономиста и политика начала XX века. Инерция его жизненного опыта не позволяла разглядеть нюансы. А они, несомненно, были. Разбуженную оттепелью страну уже невозможно было заставить съежиться и затихнуть. К тому же пафос революционного преобразования натуры, кажется, совсем покинул отяжелевших кремлевских вождей.

В 1963 году в редколлегию журнала «Юность» были введены самый модный поэт эпохи Евгений Евтушенко и самый модный прозаик Василий Аксенов. Тираж издания достиг двух миллионов экземпляров. В 1964 году открывается театр на Таганке Юрия Любимова. На экраны выходит «Гамлет» Григория Козинцева с Иннокентием Смоктуновским в главной роли. В 1965 году в СССР – взрыв популярности «Битлз», и слово «ударник» навсегда меняет свое значение. В 1967 году фирма «Мелодия» опубликует десять песен ливерпульской четверки. Годом раньше в «Новом мире» выходит повесть «Созвездие Козлотура» Фазиля Искандера, которая уже через десять лет, в 1975 году, будет опубликована в английской части «Ардиса». В том же 1967 году Константину Симонову удается добиться издания в журнале «Москва» «Мастера и Маргариты» Булгакова, хоть и отцензурированного. 140-тысячный тираж «Москвы» распродан. «Вертикаль» стала вторым фильмом, где Высоцкий поет с экрана. Первый – «Я родом из детства» (1966).

В 1968 году начинает издаваться «Хроника текущих событий» – самый острый политический бюллетень советского самиздата. В ходу и другие самиздатовские издания: поэты серебряного века, Бабель, Пильняк, Булгаков, Платонов, Солженицын. Академик Сахаров пишет в 1968 году брошюру «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», которая публикуется во многих странах и широко расходится в самиздате. Власти пока что ограничиваются тем, что отстраняют Сахарова от работы на секретном объекте в Арзамасе-16.