– А не слыхала ль ты, Мэри, что граф наш светлый, долгих лет ему, войска собирает по всему королевству? – Дородная женщина что-то пряла. – Чегось будет-то! Ой, будет, помяни мое словечко!

– Так то гоблины, Кэти, как крысы колодезные, вечно лезут изо всех щелей! Вот мечи и понадобились, – отвечала подруга, поглаживая ленивого толстого кота, развалившегося на подоконнике и сонно слизывающего мух со ставень.

– Дуреха ты, Мэри. Разве не слыхала, о чем в «Овце и Скрипке» шептали? Дескать, враг из степей точит зубы на Град Харлейва! Орки, молвят, эль перестали пить, в барабаны бьют – к походу готовятся!

– Вот уж нет сил, а только лопну сейчас со смеху! Орки – и не пьют эль! Потеха!..

Языки у баб, как флюгерные стрелки, – то каждый знает: куда ветер подует, туда и они поворачиваются и скрипят при этом, немилосердно скрипят… Но теперь все стало совсем по-другому. Что-то действительно назревало. Нечто намного большее, нежели гоблины или бандиты с тракта… В ворота Дайкана пропускали всех, кроме цыган, конечно, и каждый чужак вместо кошеля с золотом приносил в котомке кучу слухов, сплетен, баек. И все, как один, непременно клялись, что все это истинная правда, а события мрачные они чуть ли не своими глазами и видели. Кто-то уверял, что вновь какой-то злобный чернокнижник, а то и вовсе некромант, заселил полуразрушенную башню на юго-востоке Междугорья и пробуждает сонм жутких призраков. Другие рассказывали, что гномы топоры свои точат на сокровища дайканские, третьи – что соседи, из Теала али Реггера, мыслят недоброе да дружины собирают. Слухи, один мрачнее другого, влетали в ворота города и оседали внутри стен, все ширясь, приобретая подробности и даже «доказательства», но, как ни странно, ни одна из вышеперечисленных баек не подтвердилась в дальнейшем. Все оказалось намного хуже, но об этом потом.

Пока же ожидание чего-то грядущего, до боли опасного и страшного, превратило гордую твердыню в пристанище всякого сброда, собравшегося здесь, похоже, со всего востока. И теперь все эти подозрительные личности неблаговидной, грубой наружности шатались без определенного дела по городу, угрожая добропорядочным людям своими злобными рожами и наглым поведением. Вечно нетрезвые гномы плевались и грязно ругались с такими же набравшимися наемниками, у которых эль разве что из горла не вытекал обратно. Нищие и попрошайки совсем обнаглели, буквально повисая на плащах прохожих и требуя плату за то, что, видите ли, обмахнули полы господской одежды от пыли и защитили их самих от других попрошаек. И не важно, что грязи от них становилось еще больше, а просящих подать так вообще без счета, так, помимо того, и священники поддались общему настрою и уже занимались тем, что отпевали еще живых, а колокола на святилищах, под стать всему остальному беспорядку, всякий раз начинали звонить не к месту. В общем, ужас что творилось!

Объезжая лежащих ничком пьянчуг и тех, кого еще только выкидывали к новому дню из открывавших закопченные ставни таверн, караван ученых двигался по главной улице. Не всем из путников посчастливилось остаться невредимыми в Дайкане – кто-то, ругаясь, отряхивал свой плащ от помоев, вылитых из какого-то окна, один из молодых магов получил большой костью по лбу вместе с раздавшимся из соседней подворотни возгласом: «Держи, Дьюи». Помимо этого, в его сапог еще и вгрызлась клыкастая псина со вздыбленной шерстью и вжатыми в голову полуобкусанными ушами – должно быть, не кто иной, как тот самый Дьюи. Напоследок, ко всему прочему, ученым пришлось еще и оправдываться перед стражей (теми же алчными головорезами), что кровь на копытах их коней, смешанная с грязью, ничего вовсе и не значит, ведь они даже не слазили с седел, а если уж чьему-нибудь трупу заблагорассудилось валяться в луже, то это не их беда. В общем, пятьдесят золотых – грабеж! – и довольные стражники оставили в покое бедняг-ученых.

Проехав через заросший парк, за которым сейчас, конечно же, никто не следил и где обосновались целые шайки различного отребья, караван направил своих коней к высокому холму, что назывался Замковой скалой. На его вершине стояла серобашенная Дайканская цитадель – вотчина местного графа.

После тяжелого подъема ученые отдыхали и давали отдых лошадям. Они стояли прямо напротив огромной кованой решетки, закрывающей проход под темную арку. Дайканская цитадель состояла из двух неравных частей, соединенных между собой подвесным каменным мостиком: основного здания – пятиэтажного четырехугольного донжона, окруженного круглыми башнями и строениями поменьше, и высокой заклинательной башни, шпиль которой терялся в низких облаках, – это были покои дайканского мага. Вот уже около трех столетий заклинательная башня стояла пустой: последний городской волшебник был убит при странных и необъяснимых обстоятельствах. Его ученик, принявший должность, спустя три дня после назначения выбросился из высокого окна одной из библиотек башни. Последующие маги также не слишком задерживались на этом свете – посему должность эта, как и само место, в городе считались проклятыми. Люди полагали, что там, в самом верхнем покое, живет нечто ужасное, что своими глазами вечно наблюдает за кривыми улочками внизу, за горожанами и событиями, сменяющимися в городе со скоростью переменчивого ветра. Именно поэтому в Дайкане и не было своего городского мага, получавшего жалованье из казны графа.

Ученые, конечно же, слышали о «Проклятии Дайканской башни», поэтому сейчас все с тревогой смотрели на серую от постоянных дождей черепицу, заросшие плющом каменные стены и видневшийся снизу, с площадки у ворот, мосток, ведущий к накрепко забитому входу.

– Да ладно, – бросил маг Ринен, отгоняя тревожные мысли, и направил коня к стоящим на посту у решетки стражникам. – Милейшие, можем мы видеть его светлость? – Он привел свои одежды в приличный вид: расправил длинную зеленую мантию, гордо нахлобучил на седую макушку остроконечную шляпу такого же, как и мантия, цвета.

– Никак нет, – плюнув сквозь прогнившие зубы, отрапортовал один из стражников. – Его светлость граф отбыли сегодня на рассвете в стольный Гортен.

«Это же надо было так разминуться по-глупому! Да что ему в городе-то не сидится?!» – зло подумал маг.

Но вместо этого спросил:

– Господа хорошие, вы случаем не знаете, где мы можем найти охранные отряды для сопровождения королевской научной экспедиции?

– Спросите у господина бургомистра, – непонятно отчего усмехнулся толстый стражник. Его тощий товарищ поддержал толстяка такой же странной улыбкой. – Он всеми делами заправляет в отсутствие его светлости.

– Премного благодарен. А где я могу его найти? – справился глава экспедиции.

– Да знамо где! – Воины от души захохотали. – В ратуше-то заседает его толстое сиятельство.

Полчаса пути, и они у здания ратуши…

Дайканский бургомистр Фран Бум, личность, надо сказать, не весьма приятная, а точнее, не приятная вовсе, выслушал их с серьезным видом, потратив на них полчаса своего драгоценнейшего времени. Затем же, несмотря на все чаяния господ ученых, наотрез отказался дать в распоряжение экспедиции хоть сколько-нибудь королевских солдат, мотивировав это тем, что сейчас наступили тяжелые времена, а безопасность города ему намного важнее какой-то там, с позволения сказать, научной экспедиции, которая тащится незнамо куда и незнамо зачем. Ученые попытались было объяснить, по какой надобности они направляются в Конкр, но бургомистр больше не пожелал их слушать и посоветовал обратиться в одну из многочисленных дайканских гильдий наемников, которые за достойную плату и обещание нанимателей вволю помахать мечом, несомненно, с радостью согласятся пойти с ними.