князь едет к Всеведу, и одобрили его поступок.

Маленький отряд мчался без отдыха, почти не останавливаясь и меняя лошадей, едва только находившаяся под всадником начинала уставать.

Под вечер они въехали в берёзовую рощу. Олег жадно смотрел вокруг. Здесь почти ничто не изменилось за прошедшие два года. Вон там стояла Взгарда, когда он впервые увидел её.

Олег пришпорил коня.

Он проскакал по деревенской улице, остановился возле избы. Ему показалось, что изба пуста. Сердце защемило, перехватило дыхание. Он спрыгнул на землю и побежал к крыльцу.

В этот миг дверь отворилась, и в ней показалась Взгарда.

Она была так же красива. Пожалуй, даже ещё красивее, чем рисовала ему память её облик. И ещё более горда.

— Здравствуй, Взгарда!

— Здравствуй, князь.

— Не ждала?

— Ждала.

Из-за юбки Взгарды высунул голову младенец, черноглазый, как Взгарда.

— Чей? — спросил Олег.

— Твой.

— Сын?

— Дочка.

— Как назвала?

- Ольгой.

Из всех изб повылезали люди. Приезд князя с дружиной наделал переполоху. Звон оружия наводил страх на людей.

— Ольгой, значит… А теперь поедешь ко мне?

— Нет, не поеду.

Засмеялся Олег.

— Рассёдлывай коней, — приказал он.

Наутро, уезжая, Олег сказал:

— Не годится жене князя жить так, как ты живёшь.

Будешь получать оброки и подати с пяти деревень.

ДНЕПР

Быстро и легко бежали ладьи по Днепру. Ласково шумел ветер в парусах, шелестела струя попутного течения, ударяла в борта волна. Пробегали, оставляя позади зелёные берега.

По Днепру леса светлее, чем в Новгородском краю: то, глядишь, золотоствольный, словно всегда освещённый солнцем, сосновый бор на высоком песчаном берегу, то пышная дубрава, то степь, разукрашенная цветами, словно драгоценный ковёр, что привозят купцы из далёких восточных царств.

Плыли быстро, останавливаясь станом только на ночь.

Съестной припас уже подобрался, но Олег запретил отходить от реки в деревни, чтобы пополнить его.

Бежали, как волчья стая при охоте на крупную добычу, не трогая по пути беззащитную мелочь, как бы соблазнительно это ни было, и памятуя, что хотя петух мал, но, когда его тащит лисица, кричит на три деревни.

В начале-то похода, когда проходили по землям подвластных князю словен и кривичей, то шли грозными владыками, собирая в счёт будущей дани, что могли собрать. В кривичском Смоленске Олег оставил двух своих воевод с немногочисленною, но сильной дружиной на случай, если вдруг придётся назад бечь, то был бы путь свободен.

Но, миновав земли словен и кривичей, вступили на земли радичичей потомков славного Радима, пришедшего в незапамятные времена с братом своим Вяткой с западной стороны и севшего в лесах по Сожу, на земли дреговичей болотных людей и древлян, о которых известно, что они произошли от одного корня с ильменскими словенами.

На княжеской ладье, под сенью шатра, Олег сидел на покрытой ковром скамье, смотрел на пробегавшие берега и слушал рассказ купца Безмена.

— Киев — большой город, нет во всей словенской земле города больше и богаче его, — привычно бойко говорил купец. — Княжеский дворец высок и великолепен, палаты украшены дивными росписями, в гриднице лавки застланы драгоценной парчой. В Царьграде одежды из такой парчи носят только цари и первые люди царства…

— Ладно, о богатстве киевского князя я наслышан, — перебил купца Олег, — ты расскажи, сильно ли укреплён его город и как укреплён.

— Значит, так, скажу я тебе, — заговорил снова Безмен, — Киев — город большой. На горе — крепость с княжьим двором, под горой, у реки — торг и пригород. Пригород раз в двадцать больше крепости. Гора, на которой стоит крепость, очень высока, если вон те дубы поставить один на другой, до вершины уместится десятка полтора или два.

Олег прикинул на глаз по дубам высоту Киевской горы, получилось внушительно. Он крякнул.

— Очень высока, — подтвердил Безмен, — и очень крута.

Со стороны реки так крута, что не взберёшься. С двух других сторон тоже обрывы, овраги. С юга, правда, идёт поле. Но там вдоль всей крепости выкопан широкий ров глубиной более чем в два человеческих роста, за рвом насыпан земляной вал высотой тоже более чем в два человеческих роста. На валу, как полагается, дубовая стена с башнями. Но это ещё не всё. Если бы кто и одолел все эти преграды, что, полагаю, невозможно, то ему предстояло бы взять княжеский дворец.

А его взять нелегко, поскольку стены у него каменные.

— Неужели каменные?

— Истинная правда. Дом каменный, на нём горницы бревенчатые, в окнах не пузыри, а заморская слюда вставлена, в гриднице лавки…

— Об этом ты уже говорил, — остановил купца Олег. — Хватит. Иди.

Когда Безмен вышел из шатра, Ролав сказал-подумал:

— Не достать нам князя Аскольда…

— Да-а, в крепости не взять, — согласился Олег. — Ты только этого никому не говори, не пугай заранее и Безмену прикажи молчать о киевских укреплениях. До Киева ещё два дня пути, что-нибудь придумаю.

КИЕВ

Придуманная Олегом хитрость была так проста, что даже не вызывала подозрения, что это хитрость.

На расстоянии дня пути до Киева он остановил войско, посадил на купеческие ладьи гребцами старшую дружину, переоделся сам купцом и, взяв с собой Игоря, поплыл дальше полутора десятками купеческих ладей.

Он нарочно подгадал так, чтобы мимо самого города плыть среди дня, когда на пристани полно народа, на реке — ладей.

Олег скрывался в глубине шатра на ладье Безмена и через щель поглядывал на берег. Правильно говорил купец: приступом крепость князя, пожалуй, не взять ни с реки, ни с суши, а осада затянется неведомо на сколько времени, и то, может быть, уйдёшь несолоно хлебавши.

С проплывавшей мимо ладьи узнали Безмена.

— Никак, Безмен?

— Я! Здорово, Керим!

— Откуда идёшь?

— Из Новгорода.

— Куда путь держишь?

— Коли здесь расторгуюсь, то сюда.

— Мы в Козарах остановились. Приходи вечером.

Ладьи разминулись. Но перекличку услышали на пристани и на других ладьях и, поняв, что плывут купцы, на Олеговы ладьи уже никто не обращал внимания.

Миновав крепость на горе и многолюдный Подол с многочисленными подворьями, торговой площадью, святилищем Белеса — покровителя скота и торговли — и церковью, которую поставили купцы-христиане, ладьи пристали за городом, где Днепр делает небольшой изгиб и где в высоком берегу неведомо кем и когда вырытых пещерах издавна складывали свои товары те купцы, которые в их защите больше всего надеялись на собственные мечи. Эти пещеры назывались варяжскими.

Ладьи вытащили на берег.

— Быстрее, быстрее! — торопил Олег. — Выкладывайте товары из ладей!

— Осторожнее! Осторожнее! — кричали купцы, мечась между дружинниками, выкидывавшими тюки и связки на землю. — Попортите! Ведь не та цена