Мария выполнила обещание. Ребята из технического отдела редакции перенесли информацию с жесткого диска Майерса. Диски ему прислали вместе с ноутбуком, он получил и все имевшиеся печатные документы.

— Хорошо бы и на дневники взглянуть, — сказал Донован.

— Они, по-видимому, в ноутбуке, который у него всегда с собой.

— Я не очень рассчитываю найти здесь что-то важное. Скорее всего, основные материалы находятся там. — Донован провел руками по волосам. — Когда мальчишка перезвонит?

— Завтра. Мы передадим тебе мобильный, дадим ему номер, чтобы он говорил непосредственно с тобой.

— До какой суммы я уполномочен торговаться?

— Пять тысяч фунтов. Конечно, если он действительно располагает тем, что, по его утверждению, у него есть. Естественно, ты тоже получишь деньги за работу.

— Неужели Шарки дал добро?

— Не он, а Джон Грин.

Донован рассмеялся:

— Джон Грин? А я думал, он на пенсии.

— Он стал исполнительным директором.

— И что?

— Сейчас ведет еженедельную колонку да достает всех историями о старых добрых временах.

Донован улыбнулся, на пару секунд вернувшись в такое близкое и такое далекое прошлое.

— Итак, Шарки, — вернулся он в настоящее, — что он из себя представляет?

— Он наш юрист. Классный специалист, один из лучших, но… — Мария замолчала, подыскивая слова.

— Мудак?

Она рассмеялась:

— Я вообще-то хотела выразиться дипломатичнее, но суть остается. Если он говорит, что может что-то сделать, ему можно верить, но доверять нельзя.

— Интересное замечание.

— Уверена, после общения с ним ты очень скоро поймешь, что я имею в виду.

Донован кивнул.

— Значит, в полицию пока не сообщали?

— Нет.

— Почему?

Мария вспомнила о телефонном разговоре с Шарки накануне своего приезда к Доновану. Она сказала тогда, что собирается звонить в полицию.

«Полиция? Уверен, пока не стоит. Я об этом мальчишке. Мы ведь ничего о нем не знаем. Кто он такой? Знает ли, где находится Майерс? Может, он его и держит. Детский это розыгрыш или ложная тревога, нам неизвестно. Может оказаться, что Майерс куда-то уехал и работает себе там, а пацан решил воспользоваться случаем и срубить денег на халяву. Нам ничего не известно. И мы об этом не узнаем, пока этот ваш Донован не поговорит с ним с глазу на глаз».

Она попыталась что-то возразить, но он ее опередил:

«Представьте, мы звоним в полицию, и тут объявляется Гэри Майерс собственной персоной. К чему это приведет? К тому, что мы окажемся в дураках. Вот наши конкуренты-то покуражатся. Нет, никакой полиции!»

Она передала этот разговор Доновану.

— Что ж, будем надеяться, что с ним действительно ничего плохого не случилось. С женой разговаривали?

— Ее мы тоже не хотим волновать понапрасну.

Часть своего разговора с Шарки она все-таки выпустила.

«Вы ведь обещали помочь ему найти сына? — сказала она тогда юристу. — Мне бы хотелось знать, как вы собираетесь это сделать».

Она услышала в трубке вздох.

«Боюсь, этот разговор придется пока отложить. К сожалению, я опаздываю на встречу».

«Фрэнсис! — Она почти кричала в телефон. — Джо в отчаянии, он сейчас очень уязвим. Если вы не собираетесь подкреплять свои слова делом, он рассвирепеет. Вам, кажется, знакомо это его состояние».

Она услышала, как он невольно закашлялся.

«Вы морочите ему голову или действительно можете помочь?»

Шарки снова печально вздохнул:

«Давайте обсудим это позже. Честное слово, мне пора».

И он положил трубку.

— Что такое? — спросил Донован.

Она посмотрела на него вопросительно.

— Ты куда-то уставилась.

Мария снова покраснела:

— Извини, отвлеклась. Знаешь, я, пожалуй, поеду.

И пошла к выходу. Донован проводил ее взглядом. Потом, поняв, что не в состоянии сидеть в четырех стенах, решил прогуляться вдоль моря.

На следующий день рано утром прибыл нагруженный курьер. Донован тут же приступил к работе. Время шло — он его не замечал. Работа захватила. Он искал зацепки, намеки — хоть что-нибудь, что разбудит спавшее два года профессиональное чутье.

Пустота.

Он протер глаза, посмотрел на часы. Без десяти шесть. Значит, он весь день работал, пока не начал клевать носом. Даже не пообедал.

Он встал, потянулся, обвел глазами комнату. Оторвавшись от компьютера, он смотрел на нее уже другими глазами. Ну и помойка! Неужели он действительно так живет? Провел рукой по лицу, почувствовал под ладонью жесткую щетину, росшую как колючки в заброшенном саду. Потрогал волосы: они свисали почти до плеч длинными свалявшимися патлами. Глянул на одежду: вонючий грязный свитер, семейные трусы до колен. Впервые за долгие месяцы стало стыдно за свой вид.

Неужели он действительно так опустился? Настолько низко пал, что забыл о чувстве собственного достоинства!

Он снова бросил взгляд на экран компьютера и аккуратной стопочкой сложил кучей валявшиеся возле него бумаги. Желудок бунтовал, пора ужинать. Он побрел в сторону кухни, размышляя о Гэри Майерсе.

Чья-то глупая шутка? Происки врагов? Может быть. Очень хотелось верить, что с Гэри не случилось ничего плохого. Хотя бы ради его жены. Слишком хорошо ему известно, как тяжело нести груз тревоги, беспокойства и страха за судьбу без вести пропавшего дорогого тебе человека.

Мысль переключилась на Марию — она вызывала удивительные ощущения. Что она могла о нем — о таком — подумать!

И он повернул в сторону ванной.

Пора как следует помыться, побриться и сменить одежду.

Пора привести в порядок и свои мысли, и свои чувства, и свою жизнь.

Гэри Майерс открыл глаза: вокруг стояла кромешная тьма — влажная, липкая, вызывающая животный страх чернота.

На голове по-прежнему был колпак.

Левая рука оказалась свободной, и он начал легонько, по миллиметру, двигать его вверх по лицу, постоянно ожидая грубого окрика.

Сердце бешено колотилось, от страха кровь пульсировала, стучала в висках… еще чуть-чуть вверх… он слышал, как собственное дыхание ударяет по материалу, чувствовал, как по лбу и шее струится пот… еще, еще… уже на свободе рот, теперь нос… его заставили надеть колпак — хороший знак… это может означать, что все скоро закончится, что его долго держать не будут… еще немного вверх, остановка… голос никто не подает… еще полсантиметра… еще… снова остановка на несколько секунд — сейчас он, наверное, услышит окрик и почувствует удар кулаком по ребрам… потом еще вверх…