— Даже не думай, — покачала я головой и, прикрыв глаза, глубоко вздохнула, настраиваясь на позитивный лад. Все в порядке, это просто разговор с друзьями, а ты сейчас просто учишься в академии, и в твоей жизни сейчас все замечательно!

Бьянка оторвалась от чтения и наблюдала за моими манипуляциями с некоторым удивлением, но ничего не говорила. Я же, сделав максимально приветливое и жизнерадостное лицо, открыла зеркальце и узрела на его поверхности лицо Оттилии.

— Ну что, как Шалевия? — спросила я, когда мы поздоровались. Подруга выглядела отдохнувшей, довольной, и даже ее вампирская бледность казалась сейчас не болезненной, а совершенно обычной. Осознав это, я улыбнулась уже искренне. Хорошо, что хоть у них с Кейном все в порядке. — Вы уже доехали?

— Да, вчера. — Она неожиданно фыркнула и тряхнула короткими черными волосами. — Разумеется, письмо Кейна с сообщением, что мы приедем, потерялось на полпути и нас в имении никто не ждал! Но это ладно, поскольку сейчас здесь никого нет, родственники еще не съехались, и меня это вполне устраивает! Зато выяснилось, что в имении из родных Кейна живет только его двоюродная тетка. Она нас вчера и встретила. Кейн рассказывал о ней, и я представляла ее себе старой, глухой и уже давно не в своем уме.

— И что? — заинтересованно спросила я, догадавшись по тону подруги, что она обманулась в своих ожиданиях.

— А то, что ей всего лет шестьдесят, она в здравом уме, обладает хваткой хищного зверя и все годы, что Кейн отсутствовал, вела дела в имении. А самое главное, у нее есть дочь — троюродная сестра Кейна — которую она, кажется, всерьез намеревалась выдать замуж за барона де Энниндейла! Ее, бедную, аж всю перекосило, когда Кейн представил ей меня! А девица ничего особенного собой не представляет. Прыщавая, тихая, все время с книжкой или нотами ходит. Унылое зрелище.

Ну, было бы странно, если бы свою потенциальную соперницу Оттилия охарактеризовала как-то по-другому. Бьянка, похоже, размышляла в том же направлении, так как с ее стороны до меня донесся тихий, но отчетливый смешок.

— И тебе привет, Бьянка, — нисколько не смутившись, поздоровалась Оттилия, услышав ее реакцию.

— А им уже известно, что Кейн стал вампиром? — осторожно спросила я.

— Конечно. Родственники, естественно, растерялись и даже слегка испугались. — Подруга в первый миг ехидно улыбнулась, продемонстрировав клыки, а затем ее лицо вдруг приняло задумчивое выражение. — Только, знаешь, у меня странное чувство, что тетке Кейна наплевать на то, кем является нынешний барон — человеком, вампиром или вообще гномом, — и от идеи выдать за него дочурку она не отказалась. Интересно, что она теперь предпримет?.. Может, попытается меня отравить во время чаепития? Или утопит в фонтане?

Оттилия еще пару секунд что-то прикидывала в уме, а потом посмотрела на меня и решительно переменила тему:

— А ты, я слышала, уже в академии?

Я согласилась, обратив внимание на слова «я слышала». Кто-то из родственников уже сообщил вампирше, что королева стремительно покинула столицу?

— Ну и как академия? — не отставала Оттилия. — Все в порядке?

Я подтвердила, что в порядке. Бьянка снова бросила на меня вопросительный взгляд из-за стола, а вампирша сердито выдохнула.

— Ладно, спрошу прямо. — Она заметно помрачнела, и ее лицо приняло озабоченное выражение. — Что произошло в Бэллиморе?

Хорошее расположение духа, в которое я пришла сразу после рассказа вампирши о Шалевии, растворилось без следа, уступив место подавленности и чувству тревоги. Кажется, это отразилось и на моем лице, потому что взгляд Оттилии стал очень уж встревоженным, а со стороны Бьянки больше не доносилось ни звука — как пить дать навострила уши, чтобы ничего не упустить, хотя винить ее за это было бы сложно.

— Ничего. Мы немного поругались, и мне пришлось уехать раньше запланированного времени, — уточнять, какие именно «мы», не было нужды. Лицо Оттилии приняло то же выражение, которое было у Люция, когда он ожидал разъяснений, но вдаваться в подробности я по-прежнему не собиралась. — Оттилия, а тебе откуда известно, что я уже не в Вереантере?

— Отец рассказал, — нахмурившись, ответила она. — Связался сегодня со мной и спросил, не знаю ли я, что случилось. Говорит, что тебя внезапно выслали прочь из Вереантера, а к Адриану в последние дни лучше вообще не подходить. Да еще у них эти, как их там, совсем распоясались… «поборники истины», что ли?

— «Восстановители справедливости», — поправила я, помрачнев. М-да, со всеми этими переживаниями я совсем позабыла о беспорядках, которые они учинили в Вереантере. — А что с ними? Герцог не сказал?

— Говорит, что Фермана совсем выбилась из-под контроля, — судя по тому, что показывало зеркало, Оттилия пересела за стол, поставила артефакт перед собой и озабоченно потерла переносицу. — Нового наместника на днях убили. В нескольких городах были погромы. Народ волнуется, налоги из области в казну не поступают. А тут еще эти шуты в масках, любители справедливости, возникают то в одном городе, то в другом и сеют смуту. Адриан, Дориан и Виктор сейчас из Ферманы почти не выезжают.

— Чего они хоть требуют? — спросила я. Услышанное мне совсем не нравилось, и дело было не в самом факте восстания. — Чего хотят?

Прежде чем ответить, Оттилия на секунду отвела взгляд, и я все поняла еще до того, как она начала говорить. Ощущение чего-то неправильного усилилось, и я сосредоточилась, пытаясь поймать эту мысль. Итак, что в происходящем такого, что это нельзя просто списать на обычное недовольство населения действиями власти?..

— Им не нравится, что король женился на тебе, — наконец нехотя сообщила вампирша. Кажется, она ожидала от меня какой-то эмоциональной вспышки — возмущения или обиды, но вместо этого я поставила зеркало на стол, водрузила на столешницу локти и, сцепив руки в замок, пристроила на них подбородок. Примерно полминуты царила тишина, а затем, оценив мой задумчивый вид, Оттилия удивленно уточнила: — Тебя это не беспокоит?

— Беспокоит. — Говорить с прижатым к пальцам подбородком было неудобно, и я неохотно убрала руки, хотя эта поза мыслителя мне очень нравилась. — Но по другой причине. В этом мятеже есть два странных момента, которые я увидела только сейчас, и объяснить я могу только один из них. Второй мне непонятен, и именно это меня тревожит.

— И какие же? — осторожно уточнила Бьянка, про которую я уже как-то успела забыть.

— Первое — форма, в которой проходит бунт, слишком… серьезная. Меня не любят в Вереантере, это верно, и я допускаю, что среди вампиров могут ходить волнения из-за моей персоны, но восстание в Фермане — с убийством наместников, погромами и отсутствием каких-либо требований и видимых причин — слишком странно. Подобные мятежи устраивают, когда в области что-то неблагополучно: налоги слишком высокие или голод, или слишком тяжелые условия жизни — что угодно. А то, что король женился на ком-то неподходящем, не настолько вопиющее событие.

— Но ведь многие вампиры тебя по-настоящему ненавидят, — осторожно напомнила Оттилия.