Хозяин отвел взгляд.

– Считалось, что никто, а тем более человек, не сможет победить Верховного бога – помнишь Ясноглазого? – и все-таки нашелся человечек по прозвище Ловец, который умудрился отправить Верховного в Бездну. Тебе ли этого не знать.

– Ты мне все сказал, что хотел? – спросил Хозяин.

– А я тебе ничего и не собирался говорить, – рассмеялся вдруг Громовержец. – Я позвал тебя, чтобы спросить – все с тем кораблем получилось нормально?

– Да, спасибо. Точно в назначенное время. И очень аккуратно. Спасибо.

– Ну что ты... Я ведь когда-то в тех местах был морским богом. Еще помню все течения и ветры. Берется корабль, обрывается у него руль к свиньям собачьим, затем ветер и течение. И корабль мчит себе в волнах на раздутых парусах. Может еще что нужно? Флот утопить или остров? Мне, знаешь, как остальные завидовали? Предлагали меняться... Много чего предлагали... За мгновение на старых землях.

– Пока ничего не нужно, – холодно ответил Хозяин. – И если я тебе тоже уже не нужен...

– Как это не нужен? Ты один из символов равновесия и нового порядка. Ты нам нужен всегда... И сегодня в частности. Есть один пункт в Договоре...

Хозяин чуть приподнял бровь. Боги пытаются трактовать Договор. Искать прореху. Первый пункт Договора гласит, что любое возможное разночтение трактуется в пользу людей и окончательное решение по нему принимается Смотрящими.

– По поводу того, что боги должны останавливать корабли, идущие по Океану на Запад, – лицо Громовержца не выражало ничего, но Хозяин понимал, каких усилий это богу стоит. – Мы их должны останавливать?

– Да, – подтвердил Хозяин.

– Жаль, – покачал головой бог. – А мы их раньше убивали. Только сегодня сообразил – останавливать.

Громовержец обвел руками вокруг себя.

– Много Силы требует, долго не удержать... Два корабля дошли почти до самого восточного побережья. На одном полсотни смертных и на другом три с половиной десятка. Сейчас бедняги мечутся между мачтами, а некоторые так даже молятся своему Богу. Спаси, говорят, Спаситель. А у нас тут заковыка образовалась. Ну остановил их я. Дальше? Рано или поздно Сила у меня закончится, сколько там у меня ее сейчас... И корабли поплывут дальше с обгадившимися от испуга людьми» И доберутся до побережья при таком ветре через пару дней. Что делать, Смотрящий?

Хозяин молчал.

– Ты должен принять решение при разночтениях. Что будет на пользу людям? – Громовержец указал рукой на прорубленную в волнах тропу. – Вон там кораблики, может, посмотришь?

Тропа из нефрита. Почти сотня жизней. Ухмылка на лице бога. И краска, размазанная по коже, уже не была остатками рисунка. Лицо смерти.

– Их нужно убить... – сказал Хозяин.

– Не слышу! – поднес ладонь к уху Громовержец. Глуховатая смерть.

– Их! Нужно! Убить! – выкрикнул Хозяин.

– И кто это должен сделать? – смерть улыбнулась. -Ты.

– Я?

– Пожалуйста, – попросил Хозяин. Громовержец подошел вплотную к Хозяину, заглянул ему в глаза.

– Что так? Ведь раньше вы вместе с Ловчим легко выжигали целые города. Даже в Книге это запечатлено. Карающей десницей Господа вы были, милые мои. А сейчас нужно только оправить на дно две скорлупки... Что так?

Слабо?

Хозяин молча пошел по тропе.

Громовержец шел следом.

– Останься здесь, – не оборачиваясь, отмахнулся Хозяин.

– А ты – останься, – сказал Егерь, когда все командиры двинулись к выходу из дома.

Ловчий вопросительно указал на себя пальцем.

– Не прикидывайся, – Егерь аккуратно собрал кресты со стола и ссыпал их в мешочек. – Присядь к столу.

Барон в дверях оглянулся и с ухмылкой подмигнул Ловчему.

Ничем хорошим такие разговоры наедине с Егерем не заканчивались – это прекрасно знали все командиры охотников. Тем более – после таких новостей и распоряжений, как в эту ночь.

Новости делились на плохие и страшные. Были еще и странные, но мало. Плохие новости. Отряды погибали один за другим. Таких потерь не было никогда. И получалось так, что на будущий год может не остаться ни одного отряда. Из этого следовало, что некому будет гонять нечисть по лесам и весям. Это – не говоря о том, что никто не хотел умирать. Одно дело – случайно, в бою, по пьянке или по невезению. Но идти в бой, чтобы с гарантией подохнуть за правое дело...

Какое оно, на хрен, правое, если победят враги Господа? Эту философскую базу под общее негодование подвел Трубадур, и каждый получил возможность отстаивать свои интересы исходя из всеобщего блага и победы добра над злом.

Егерь переждал общий крик. Егерь не отреагировал на въедливость Трубадура и откровенную грубость Барона. На молчание Ловчего он тоже не отреагировал. Просто в какой-то момент ладонь Егеря опустилась на стол – и все замолчали. Потом Егерь заговорил, а командиры отводили глаза, хмыкали и откашливались. Егерь умел говорить доходчиво и убедительно.

Очень скоро все поняли, что война продолжится. Но условия будут другие.

– Это какие? – поинтересовался Кабан. Егерь замолчал, а на Кабана зашикали. Кабан втянул голову в плечи и пробормотал что-то вроде: «Ну чего там, и спросить нельзя, я ведь как лучше, говори, Егерь, чего там...»

Все отряды расформировываются. Тишина. Кто-то из командиров уронил на пол кинжал, который крутил в руках перед этим, да так оружие и не поднял. Командиры потрясенно смотрели на Егеря, Егерь смотрел на кресты, лежащие перед ним, а Ловчий с трудом сдерживался, чтобы не вздохнуть.

Всё как всегда. Все снова идет в задницу. Самую грязную и смердящую задницу. Почему все всегда делается наоборот. Наоборот, блин. И непонятно только одно – это сам Егерь придумал, или его просветили из Рима? И тот, кто это придумал, – понимал, что делает? Глупость или ошибка. Или подлость, успел подумать Ловчий, прежде чем Егерь продолжил.

Нет, сказал Егерь, Отряды не упраздняются, Черный крест будет продолжать борьбу даже теперь, когда Те – Егерь называл врагов всегда именно так – Те, кажется, переходят в наступление. У них нет времени на создание новых отрядов. И придется привлекать наемников. Командиры заворчали. Охотники не любили наемников. Наемники отвечали им взаимностью. Да, охотники получали за свою работу деньги. Но то, что наемники, отработав плату, могли перейти на сторону бывшего врага, а потом, выполнив заказ, снова вернуться, – вызывало отвращение. Может быть оттого, что у охотников был враг, перейти на сторону которого было вообще немыслимо?

Воевать на стороне оборотней и упырей? Охранять ведьм и колдунов? А наемники... Все помнили историю того же Черного, который, прежде чем добрался до колдуна с Озера, был вынужден разобраться с двумя десятками наемных лучников. Колдун потрошил детей для своих снадобий, а наемники следили, чтобы ему не помешали.