Какой же смысл будет у этой женщины в ребенке? Чем он будет для нее? Причина всех ее бед, причина всех ее несчастий? Причина ее недовольства собственной жизнью?

«Если уж я пожертвовала всей жизнью, всем, что могло из меня получиться, ради тебя, то попробуй не оправдать всех моих ожиданий! Ради чего тогда я жертвовала? Ты не можешь быть сантехником, дворником, столяром» или, там, я не знаю, что для женщины самый больший минус. «Нет, ты у меня будешь музыкантом, я всегда хотела заниматься музыкой», «Ты у меня пойдешь в медицину, потому что я из-за тебя не смогла окончить медицинский институт, так и осталась медсестрой»… Заведомо ни о какой любви, особенно любви безусловной, не может быть и речи. Нет в схеме жертвенности места для любви, для снятия дистанции между одним человеком, в данном случае матерью, и другим человеком, ребенком, когда приятие взаимное, абсолютное, полное, безоценочное является источником и силы, и счастья, и энергии, и взаимной поддержки, учебы, знания, потому что другой человек – это знание…

О каком счастье может идти речь, если это существо рождается в определенную сразу матрицу оправданий чьей-то жертвы?

Я прекрасно понимаю, что чем дальше, чем свободнее становится социальный мир, чем больше он дает возможностей для реализации, чем больше экономическая свобода женщины, тем больше у молодых женщин бешеное сопротивление тому, чтобы рожать детей. И сопротивление это спровоцировано бредом, пришедшим непонятно откуда, абсолютно не соответствующим современной жизни, современному миру, и я не верю, что он когда-нибудь чему-нибудь соответствовал. Просто страх – это всегда способ управления, и он поддерживался церковью, как системой управления: женщина да убоится мужа, да прилепится…

Но ведь стоит просто вопрос экономической зависимости женщин, больше ничего. Это к вере, к слову этого великого человека, взявшего свой крест по собственной воле, а не потому, что ему велели, не имеет никакого отношения. К любви, которая проповедовалась, тоже не имеет никакого отношения. И как это все соединяется с XXI веком, с разговором о свободном выборе свободного человека? Какая может быть жертва у свободного человека? Это не будет жертва, это будет свободный выбор.

Посмотрим. Рождается ребенок, и женщина понимает, что она не справится сейчас одновременно с двумя важными делами: строить карьеру и растить ребенка, и не хочет или не может в силу экономических обстоятельств отдать его кому-то. Она принимает решение, что это ее ребенок, она делает выбор его рожать и не отдавать его в первые годы кому-то. Потому что это будет тогда не ею выкормленный, не ее ребенок, а ребенок тех пусть даже самых замечательных нянь – а если не замечательных? – или замечательных бабушек – а если не замечательных? И вот женщина делает выбор рожать, растить и воспитывать и это ее «хочу». Но не жертва! Это ее решение, а не взваливание на себя креста. Мы живем дольше, мы очень долго не чувствуем, что наша жизнь уже закончилась, у нас большая перспектива для самореализации, просто для радости жизни. А в силу этого мы вольны – не вольны. Тогда женщина решает, что – да, она делает этот выбор, она взвешивает, что вот здесь сейчас ей действительно важнее, она этого хочет, а там как получится. Если ее «хочу» карьерное или творческое сильно, то в эту жизнь прекрасно впишется и ребенок. Совершенно замечательно вырастают дети у мам, много работающих. У мамы-художницы ребенок может тут же сидеть в мастерской, что-то такое рисовать, и ничего, это будет только прекрасно, потому что с начала жизни возникают общие переживания, и на работу с собой берут, и книги пишут, и тут же дети крутятся и разговаривают, и рассказывают детям, и договариваются об их совместной жизни, что «вот это у меня работа, это у тебя работа». Когда ребенок взрослеет и должен идти в школу – «это наша общая жизнь, в которой у каждого есть свои обязанности, но обязательно должны быть и права». И такая мать найдет время для общения с ребенком.

И совершенная неправда, что женщина, сидящая дома, ничего не делающая, торгующая бесконечно тем, что она занята ребенком, что ах, ей нужно заниматься хозяйством, не может больше ничем заниматься. Это все самопотакание. Времени море. Женщины, сидящие дома с детьми, имеют огромное количество времени, особенно когда дети подрастают. Не в детях дело, дело в лени и еще во внутреннем неудобстве, потому что, если женщина рискует быть честной сама с собой, то прекрасно сама об этом знает: хватит времени и на детей, и на хозяйство, и на свои интересы. Знает, но лень, засасывающее болото бытовой рутины понижает самооценку. Легче страдать, чем собраться и делать. А еще труднее признать, что делать-то ничего не хочется. Вот бы ребетенок еще не мешал сериалы смотреть, и совсем рай. Можно читать книжки, гуляя с ребенком, можно вязать, можно учить язык, можно при теперешнем техническом уровне работать удаленно где угодно, для всего этого есть время. Домашнее хозяйство в современном мире, особенно если говорить о горожанах, не занимает никакого особого времени. Вопрос только во внутренней собранности и внутреннем желании. Но желание что-то делать тут же отменяет возможность торговли своей занятостью и изученностью.

Это лень, а лень – это бесконечная жалость к себе. Здесь и кроется ложь о лжи. Нет никакой жертвы. Все искажение в том, что люди ведут себя так, как будто они живут по принуждению, как будто над ними стоит надсмотрщик с хлыстом, который их загнал в угол и заставил делать то, что им не хочется. Это невозможно, это неправда. Человек ничего не делает из «не хочу». Просто каждый выбирает, выставлять ли на продажу и привлекать ли к себе внимание нытьем и жалобами. На самом деле это выбор человека – так себя предъявлять. И когда говорят, что это непреодолимое обстоятельство…

Непреодолимых обстоятельств не бывает, всегда есть варианты выхода, даже человек физически очень больной может найти вариант. Все дело в том, что человек действительно не живет так, как того заслуживает, потому что непонятно кому служит и кто за эту выслугу должен платить и награждать. Человек живет так, как он хочет. Как же это порой почти невозможно принять! Воля ваша, незнание законов от ответственности не освобождает. Можно идти просить подаяние, а можно учиться и найти работу – и без руки, и без ноги, и со всякими болезнями и хворями. И мир это знает. И люди это преодолевают. Весь вопрос в силе намерения самого человека, в его смыслах и его желаниях.

Существует два варианта: человек, который хочет делать, ищет способы делания, человек, который не хочет, ищет варианты оправданий. В наше время, в современном мире с его огромными возможностями, которые дает цивилизация, техническая сторона жизни, которая освобождает человека максимально от борьбы за существование, разговор о том, что чем-то пожертвовано, не несет ничего, кроме жалости к себе и прикрытия лени, ложной, совершенно ханжеской идеей, что материнство – это какая-то жертва. Что это за жертва: хотела сходить в кино, а тут ребенок. А чем ребенок помеха? Маленький компромисс, и ты берешь ребенка с собой или находишь другой выход. Просто надо действительно хотеть, а не спекулировать.

...

Давным-давно был мой сын маленьким, и мы ездили с ним каждый год к морю, не я ездила к морю и брала с собой ребенка, а мы с ним ездили к морю. И, как два добрых товарища, жили в согласии и удовольствии: он научил меня рано вставать, и я благодаря ему увидела такие рассветы и такое море, услышала таких птиц в лесу, что до него и не представляла, как это. Он рано ложился спать, и у меня образовалось немало свободного времени вечерами. Я перечитала много книг, на которые все не было времени, связала пару отличных свитеров. А еще служила палочкой-выручалочкой тем несчастным девчонкам, которые так и не смогли понять, что они с ребенком приехали, а не вынуждены были взять его с собой. Я присматривала за их уложенными спать детьми, пока мамы бежали куда-то «пожить для себя». Чем я пожертвовала, скажите мне, что потеряла? Если не можешь изменить обстоятельства, измени к ним свое отношение. Это ключ к якобы существующей проблеме, и он, самое удивительное, давно всем известен.