— Ек-макарек! — взревела я. — Что б вас всех подкинуло и шмякнуло о землю!

Порыв ветра внезапно взлетел вверх, а потом обрушился на тени. Они мгновенно исчезли с моих глаз, и наступила благословенная тишина, словно все разом захлебнулись криком. И в ней послышался тоненький писк, а потом я почувствовала, что моим ступням стало тепло: кажется, моя соседка не выдержала напряжения.

— Ты что, Виолетта, творишь? — зашипел голос в моей голове.

— Я? Причем тут я?

— А кто еще вызвал этот беспорядок?

— Дверь закрыло сквозняком, я совершенно не при делах.

— Ох! Намучаюсь я с тобой!

— Они огонь собираются зажигать? — спросила мысленно я.

— Собираются, но боятся пошевелиться. Ты же их на пол всех уложила своим проклятием.

— Я? Не говори ерунды. Я просто выругалась. Головой приложилась о камень, вот и разозлилась.

Я осторожно разжала пальцы девушки и спустилась на пол. Кое-как завязала углы тряпки на плече, чтобы не бегать перед мужиками голой. Глаза уже привыкли к темноте. Видимо, ночь еще не наступила, поэтому рассеянный свет проникал сквозь окна-бойницы. Я подняла голову, но Стейка не увидела.

На полу ничком, прикрыв головы руками, лежали те гости, которые пришли с синеглазым господином. Чуть поодаль валялся меч. Я чуть не наступила на него. Поднять тяжелое оружие оказалось мне не по силам, поэтому я просто отволокла его подальше к стене. Кончик меча тащился следом по каменному полу, издавая пронзительные и мерзкие звуки, от которых мороз бежал по коже.

Я дважды споткнулась о людей, все еще лежащих на полу.

— Стейк, а почему они не двигаются? Умерли все?

— Не знаю. Слушай, Виолетта, может, в тебя и правда вселилась душа Всеведы?

— Не выдумывай. Я ничего не чувствую.

— Но столько людей одним криком уложить на пол сумела.

— Это не я. Ой, смотри, они начинают шевелиться. Стейк, миленький, давай сбежим!

— Куда ты пойдешь? Ночью, голая, без помощи. Нет, давай уж здесь переночуем. Они сейчас так напуганы, что тебя не тронут.

— Хоть бы кто-нибудь зажег свет!

Словно по волшебству встал один слуга и начал колдовать над светильником. Вот затеплился слабый огонек, потом другой. Скоро все горелки на стенах весело подмигивали оранжевыми бликами.

Картина предстала перед глазами безрадостная: везде в разных позах лежали люди. Пожилая служанка застыла возле стола, а молодая — на скамейке. Ее глаза были закрыты, пальцы сжаты в замок, губы постоянно шевелились.

— Слушай, они долго здесь лежать будут?

— Прикажи им уйти!

— Как?

— Просто. Так же, как заставила всех лечь.

— Вышли все! — крикнула я как можно более грозно. — Живо!

К моему удивлению, народ на полу зашевелился и начал вставать.

Богатые гости, пятясь задом, покинули комнату. Следом выбрались и слуги. Рядом осталась все еще парализованная молодая служанка. Я поискала глазами пожилую: та тоже стояла у стола и по-прежнему выбрасывала руку вверх.

— Стейк, а что она делает? — поинтересовалась я и подошла к стопке одежды, надеясь, что она приготовлена для меня.

— Молится.

— Так странно.

— Ну, в вашем мире крестятся, а тут прижимают пальцы к сердцу и отдают его богу.

— Тут и религия есть? Я думала, они язычники.

Я держала в руках странную вещь. Внешне она была похожа на широкие панталоны. Вверху они завязывались на веревочку, у колен тоже.

— Я не знаю. Виолетта. Я маленький был, когда меня занесло в ваш мир. Надо к моему хозяину попасть. Он много знает.

— А кто у тебя хозяин?

— Он ученый, его зовут Пако. Я с ним гулял, когда провалился в мусорный бак.

Я сунула ноги в панталоны, завязала все шнурки и застыла над следующей вещью. Мне никто не помогал, а я не знала, как справиться с одеждой. Пришлось идти за помощью.

— Стейк, как мне привести в чувство слуг?

— А я знаю? Попробуй похлопать по щекам.

Я подошла в пожилой женщине и перехватила ее руку, когда она взлетела вверх.

— Тихо-тихо, — погладила я ледяные пальцы. — Все хорошо. Я не причиню вам вреда.

Взгляд женщины стал осмысленным. Она посмотрела на меня, тут же опустила глаза и всхлипнула.

— Стейк, она меня понимает?

— Виолетта, меня ни о чем не спрашивай. Я сам в шоке.

— Тогда спускайся и помоги мне.

— Спускайся? Откуда?

Кот на животе выполз из-под дальней скамейки и по кривой направился ко мне, постоянно приседая на задние лапы.

— Эй, чертенок, ты меня боишься?

Стейк вздрогнул и сиганул под стол.

— Ага! Знаешь, как ты меня силой смахнула с подоконника? Сидел себе, никого не трогал и вдруг врезаюсь в кого-то, а тот с воплем падает. Я пробежал по нему и спрятался от греха подальше. Правильно и сделал. Ты потом всех на пол уложила. Я еще только испугом отделался, а вот тому мужику досталось от моих когтей.

— Черт! Неужели это я всех?

— Да, кажется, ты.

— Милая, помоги мне одеться, — ласково попросила я женщину.

Она отмерла и уставилась на панталоны, которые я натянула.

— Неправильно, — словно шелест, раздался голос со стороны скамейки.

Молодая девушка спустилась и бочком стала приближаться ко мне.

— Стейк! Я понимаю их язык! — обрадовалась я.

— Я же говорю, у тебя сила включилась, теперь надо сообразить, что ты можешь делать и как тебя контролировать.

— А в этом мире все обладают силой?

— Нет. Только Всеведы и некоторые жрецы.

Мы со Стейком переговаривались мысленно. Девушка тоже застыла на месте, не решаясь подойти ко мне. Действительно, со стороны, наверное, я казалась странной. Замираю на месте и смотрю в одну точку, потом вдруг начинаю шевелиться.

— Покажи мне, что неправильно?

Девушка особыми бантиками завязала шнурки. Я с любопытством посмотрела на ее творчество.

— Надо так, — смутилась под моим взглядом она, и я вдруг заметила, что она очень молоденькая и хорошенькая.

— Почему?

— Такой бант говорит мужчинам, что вы девственница.

— О черт! Стейк, ты это слышал?

— Ага. Откуда ты знаешь, может, в этом мире ты и есть девственница.

— О боже! Ты предлагаешь еще раз испытать муки дефлорации?

— Держись подальше от мужчин, не испытаешь, — Стейк выполз из-под скамейки. Юная служанка уставилась на него, словно никогда не видела.