Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Проходит два часа.)
Венатор. Учитель, я вижу, что поймать форель намного труднее, чем голавля. Я терпеливо следил за вами два часа и не видел ни одной поклевки ни на малька, ни на червя.
Пискатор. Дорогой ученик! Иногда полезно потерпеть неудачу, иначе вы никогда не станете хорошим рыболовом. (Подсекает.) Но что вы скажете теперь? Это форель, и крупная! Если я удержу ее, то скоро она утомится. Вот видите, теперь она спокойно лежит на поверхности, и я подтаскиваю ее к берегу, дайте мне подсачек. (Заводит форель в подсачек.) Итак, сэр, вот она и на берегу! Не награда ли это за мой труд и ваше терпение?
Венатор. По-моему, учитель, это великолепная форель! Что вы хотите сделать с нею?
Пискатор. Съесть на ужин! Когда мы уходили, хозяйка сказала, что брат Питер, отличный рыболов и приятный собеседник, хочет расположиться у нее на ночь вместе с другом. Там есть две комнаты для постояльцев, и я почему-то уверен, что мы с вами получим лучшую, да еще и отлично повеселимся вместе с Питером и его другом: будем рассказывать истории, петь баллады, играть в мяч или в какую-нибудь другую игру и прекрасно проведем время, не прогневав ни Бога, ни человека.
Венатор. Это мне подходит! Дорогой учитель, скорее пойдемте в этот дом, где я готов пролежать на простынях, пахнущих лавандой, целую вечность. Кроме того, я вновь зверски проголодался!
Пискатор. Увы, придется вам еще немного оставаться юным и прилежным учеником. Я поймал эту форель на червя, а теперь насажу малька и потрачу четверть часа на то, чтобы поймать другую форель, после чего мы и двинемся к дому. Посмотрите, ученик, либо сейчас будет немедленная поклевка, либо ее не будет совсем. Есть! Ого! Это крупный толстолобый голавль! (Вытаскивает голавля на берег.) Берите его, и пойдем. Только свернем немного в сторону, вон к той высокой ограде из жимолости – там мы посидим и споем, пока этот дождик нежно капает на плодородную землю и заставляет так сладко пахнуть цветы, украшающие эти зеленые луга. Взгляните! Под этим деревом я сидел после прошлой рыбалки, и птицы в соседней роще, казалось, дружески перекликались с эхом, чей затихающий голос будто бы звучал в листве деревьев, растущих у подножия этого бледно-желтого холма. Я сидел, глядя на серебряные воды, тихо струящиеся к их вечной цели – морю; иногда их пытались задержать переплетенные корни травы, рассекавшие серебряные струи и заставлявшие их бурлить и пениться. Я видел кудрявых барашков, скрывавшихся в прохладной тени рощи, в то время как другие барашки резвились под улыбающимся солнцем, я видел их блеющих матерей, страстно желавших освобождения от разбухшего вымени. Эти прекрасные картины восхищали мою душу, и я подумал о том, как верно все это выразил поэт:
Я будто чудом поднят над землей И обладаю несказанным счастьем, Которого никто не обещал, Когда на свет Господний я родился.
Я пошел дальше по полю, и еще одно видение развлекло меня: это была миловидная молочница, настолько юная, что ее душа еще не была обременена боязнью событий, которые никогда не произойдут и которых впустую боится большинство людей. Она, отбросив все заботы, пела, как соловей! Ее голос был прекрасен, а песенка как раз подходила к случаю – это была мирная песня, которую Кит Марло написал примерно пятнадцать лет назад. Мать молочницы тоже пела, отвечая ей юношескими стихами сэра Уолтера Рэли. Это была старомодная, но изысканная поэзия, намного лучшая, по-моему, чем поэзия нашего испорченного века. Кстати, смотрите, вон там, как и в моем рассказе, вновь появились молочница и ее мать! Я сейчас же подарю им голавля и попрошу спеть для нас те две песни. Спаси вас Бог, добрая женщина! Мы рыбачили и теперь идем в Блик-Холл ночевать. Я поймал больше рыбы, чем нужно на ужин мне и моему другу, и хотел бы подарить вот этого голавля вам и вашей дочери.
Молочница. Спаси вас Бог, сэр! Мы полакомимся им с удовольствием. А когда вы вновь пойдете на рыбалку этой дорогой, я усажу вас на снопы, угощу напитком из молодого вина и молока, а моя Мадлен споет вам одну из своих лучших баллад. Мы любим рыболовов, ведь это очень любезные и добропорядочные люди. Кстати, хотите молока? Не стесняйтесь!
Пискатор. Нет, спасибо, но я прошу вас оказать нам любезность, которая ничего не будет стоить вам и вашей дочери, а наоборот, мы сами будем чувствовать себя должниками: спойте нам ту песню, которую вы пели с дочерью недавно на этом лугу.
Молочница. Что это была за песня? Может быть, «Приди, пастух, к